– Ради бога, не говорите мне про него дурно.[3809] – Pierre перебил ее.
– Наталья Ильинична,[3810] подумайте, счастье ваше и моего друга зависит от того, что вы решите. Еще не поздно.[3811]
Наташа усмехнулась ему. «Разве это может быть, и разве я думаю о Болконском, как он хочет?»
– Наталья Ильинична, он ничтожный, дурной…
– Он лучше всех вас, – опять перебила Наташа.– Если бы вы не мешали нам. Ах, боже мой, что это, что это? Соня, за что? Уйдите, – и она зарыдала с таким отчаянием, с которым оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной.[3812]
Pierre начал было говорить. Но она[3813] закричала: «уйдите, уйдите». И тут только Pierr'y[3814] всей душой стало жалко ее, и он понял, что она[3815] не виновата в том, что с ней сделали.
Pierre поехал в клуб. Никто ничего не знал, что делалось в душе Pierr'a и в доме Ростовых. Это Pierr'y было странно. Все сидели по своим местам, играли, приветствовали его. Лакей принес свечу на привычное место Pierr'a и доложил ему, что князь в столовой (лакей знал, кто знакомые Pierr'a). Но Pierre не читал, не говорил и даже не ужинал. В третьем часу он вернулся домой.
– Где Анатолий Васильевич? – спросил он у швейцара.[3816]
– Не приезжали. Им письмо принесли от Ростовых. Оставили.
– Сказать мне, когда приедут.
– Слушаю-с.
До поздней ночи Pierre, не ложась, как лев в клетке, ходил в своей комнате. И он не видал, как прошло время до третьего часа, когда камердинер пришел сказать, что Анатолий Васильевич приехали. Pierre остановился, чтоб перевести дыхание, и пошел к нему. Анатоль, до половины раздетый, сидел на диване; лакей стаскивал с него сапоги, а он держал в руках письмо Наташи и улыбаясь читал его. Он был красен, как всегда после попойки, но тверд языком и ногами и только икал. «Да, он прав, он прав», – думал Pierre, глядя на него. Pierre подошел и сел подле него.
– Вели ему уйти, – сказал он на лакея.
Лакей ушел.
– Я опять о том, – сказал Pierre. – Я бы желал знать…[3817]
– Зачем ты вмешиваешься? – сказал Анатоль, – я тебе не скажу и не покажу.
– Mon cher, j’en suis bien fâché, – сказал Pierre, – mais il faut que vous me donniez cette lettre, prime.[3818] – Он вырвал письмо, узнал почерк, скомкал, положил в рот и стал жевать. Анатоль хотел возражать, но не успел этого сделать и, заметив состояние Pierr'a, замолк. Pierre не дал ему договорить. – Je ne serais pas violent, ne craignez rien.[3819] – Он встал и[3820] взял[3821] на столе[3822] щипцы и стал судорожно гнуть и ломать их.
– Второе, il faut que vous partiez cette nuit même,[3823] – сказал, жуя бумагу и ломая.[3824]
– Mais, mon cher,[3825] – сказал Анатоль, но робко.
– Это очень неучтиво с моей стороны, но не отсюда, не из моего дома ты должен уехать, а из Москвы и нынче. Да, да. Третье, ты никогда ни слова не должен говорить о том, что было между тобой и этой несчастной… и не должен ей попадаться на глаза.
Анатоль, нахмурясь и опустив глаза, молчал. И взглянул, робко на Pierr'a.
– Ты добрый, честный малый, – вдруг[3826] дрожащим голосом заговорил Pierre, отвечая на этот робкий взгляд.[3827] – Это должно. И я не стану говорить, почему, но это должно, мой милый.[3828]
– Да отчего ты так? – сказал Анатоль.
– Отчего? – крикнул Pierre. – Отчего? Да кто она, девка, что ль? Это мерзость… Тебе забавляться, а тут несчастье дома.[3829] – Я тебя прошу.[3830] – Не слова, но тон убедил Анатоля. – Он робко взглядывал на Pierr'a.
– Да, да, – сказал он. – Я говорил Долохову. Это он подбил меня. Он хотел увезти ее. Я ему говорил, что потом…
– Мерзавец, – сказал Pierre. – Он… – и хотел что-то сказать еще, замолчал и начал сопеть носом, выкатившимися глазами уставясь на Анатолия. Анатоль знал его это состояние, знал его страшную физическую силу, отстранился от него.[3831]
Pierr'e всё сопел, как надуваемая волынка, и молчал.
– Это так, ты прав, – говорил Анатоль. – N'en parlons plus.[3832] И знай, mon cher, что ни для кого[3833] я не сделал бы этой жертвы. Я еду.
– Votre parole?[3834] – сказал Pierre.[3835]
– Ma parole.[3836]
Pierre вышел из комнаты и прислал с лакеем денег Анатолю на дорогу.
3812
<Через две недели приехал князь Андрей и послал просить Pierr’a к себе.>
Князь Андрей не приезжал, и великим постом Pierre узнал, что он получил письмо отказа, писанное Наташей, и поехал домой.
3816
3817
3827
– Mon cher, faire la cour à une femme… [Милый мой, ухаживать за женщиной…] – сказал Анатоль.
Пьер опять вспыхнул. – Faire la cour! Да как ты не понимаешь того, что ты – мерзавец и что ты украл самое дорогое у человека, faire la cour à une femme c’est différent, mais une fille [ухаживать за женщиной – это другое дело, но девушка], обращаться с ней, как с женщиной, поднять в ней те чувства, которых она не знает. Женщина знает, что с ней, но девушка, чем невиннее и чище она, тем она беспомощнее. Это всё равно, что избить старика, ребенка. Гадина, ты противен мне. Я видел ее, она больная, она жалкая, не виноватая, а сколько людей несчастных.
3828
– Ежели так, то другое дело.
3829
3830
3831