Абсолютно пусто было здесь: не сновали уличные псы, даже жирных крыс не было видно, только ветер качал двери и ставни. Сейчас тут жизни не было, только ветер да гнилой запах мертвечины.
Волков ехал первым, ехал шагом, конь сам искал путь, кавалер его не принуждал, смотрел по сторонам, меч из ножен достал и положил его поперек седла, щит на левой руке. За ним следовал Ёган с арбалетом в руках, с ним рядом Сыч. У Сыча на передке увязанный веревкой старый потник, в котором тяжелый мешок. А за ними и два монаха, молодой брат Ипполит и умудренный муж отец Семион. Никто не разговаривал, только монахи негромко читали молитвы.
Все в этом месте было пропитано скорбью, здесь пировала смерть.
Наконец без всяких приключений путники доехали до стены, тут была небольшая башня.
— Ёган, бери куль, веревку и лопату, Сыч с монахами останутся тут, — приказал кавалер, спешиваясь.
Они вдвоем пошли в башню и по винтовой лестнице поднялись на стену. Кавалер встал у зубца и долго глядел вдаль, за стену. Ёган, скинув мешок с деньгами, тоже стал смотреть.
— Видишь хоть кого-нибудь? — спросил Волков.
— Никого, даже ворон нет, — отвечал бывший крестьянин. — Пусто, раньше тут пахали и выпас был, а сейчас заросло все.
Да, ни одной живой души вокруг не было, и кавалер сказал:
— Вон кустарник, у овражка, там деньгу закопаешь, камень найди, положишь сверху.
— Ага, — отвечал слуга, обвязываясь веревкой.
Конец веревки кинули монахам и Сычу, а Ёган стал спускаться по стене. Потом ему так же, на веревке, спустили тюк с серебром, и кавалер скинул лопату. Ёган с трудом взвалил себе на плечо тюк и пошел к кустам. Вскоре скрылся в них.
Ёган ковырял землю в кустах, монахи и Сыч терпеливо ждали внизу, а Волков с арбалетом в одной руке и с болтом в другой со стены приглядывал за Ёганом, вернее, он оглядывал округу, выискивая людей, которые могли увидать или помешать в их деле. Но вокруг было пустынно, ничто не двигалось, ничто не шевелилось.
Наконец Ёган закончил, подошел к стене, обвязал себя веревкой и крикнул:
— Ну, тяните!
Монахи и Сыч, стоявшие по другую сторону стены, ухватились за веревку, потянули.
Ёган был мужик крепкий, пудов на шесть, да кольчуга на нем, а стена в двадцать локтей высотой. Дело было непростое. Монахи и Сыч пыхтели, старались, Ёган, в меру сил, помогал, цеплялся за стену, но ему лопата мешала. Волков стал помогать одной рукой. Второй, левой, он не решался браться, она у него была нездорова. Не чувствовал он силы в ней. Кавалер стал лицом к городу и подтягивал веревку. И случайно, краем глаза, увидал: вдалеке, меж хлипких хибар, по проулку прошмыгнул кто-то. Волков бросил веревку, стал вглядываться, но ничего не видал более. Только уныние пустынных улиц да убогие хибары. Лишь один дом среди хибар и развалюх выделялся. Крепкий, двухэтажный, и еще вокруг него был двор с забором. Небольшой, но двор. В этом районе никто себе такой роскоши позволить не мог. И именно в этом дворе и видел кавалер движение.
Прилетела лопата, звякнув о камни стены.
— Господин, подсобите, — тянул руку Ёган.
Волков поднял его на стену, а сам опять уставился на тот дом.
— Кусты заприметили? Найдем их? Найдем, они напротив башни, — говорил слуга, снимая с себя веревку. — А в кустах не заблудимся, я там камень положил, как вы велели.
Волков не слушал, он продолжал смотреть на дом.
— Чего вы там разглядываете? — спросил Ёган.
— В том доме… кажется, шевелился кто-то, во дворе.
— Ну, чумной там, может, какой не помер еще, Бог с ним, господин.
— Надо глянуть будет, кто это, боюсь, видел он нас. Мы тут как на ладони.
— Господин, вот неугомонная вы душа, ну даже ежели и видал нас кто, разве он подумает, что мы тут деньги прячем? Он, думаю, и сам напуган.
— А что, по-твоему, люди в тюках могут через стену чумного города переваливать, как не деньгу? Нет, именно так он и подумал. Уедем, а он пойдет место смотреть, а там земля сырая в кустах. Пойдем, глянем, кто это.
— Да уж пойдем, — согласился Ёган, — а то вы покоя не найдете и мне не дадите.
Они спустились со стены, сели на лошадей и поехали. Сычу и монахам ничего не говорили, просто, когда было нужно, Волков свернул в проулок, что вел к большому дому.
Тут оказалось еще тише, чем везде, а мертвецов еще больше, почти у каждого дома лежал мертвец. Большинство трупов были уже старыми, костяки, обтянутые кожей.