— Ты обещал нас к церкви вывести! — Сыч снова пнул мастера.
— Говорю же — ошибся. — Еретик даже не пытался закрыться от удара, сидел на полу да с жизнью прощался.
— Что тут за солдаты? Кто за дверью? — спросил его кавалер. — Чьи люди?
— Не знаю, господин, — отвечал каменотес, — для меня все солдаты одинаковы, что ваши, что наши.
Волков и Сыч почти одновременно подняли головы, взглянули на узкое застекленное окно, что светилось дневным светом на высоте в два человеческих роста.
— Глянуть надо, что за люди, сможешь? — спросил Волков у Сыча.
— Глянуть-то смогу, да вот толку от моего гляда мало, я ж не больше вот этого, — он кивнул на еретика, — в воинских людях разбираюсь, лучше бы вам самому.
Тут Сыч был прав. Они позвали еще пару людей из лаза, и те, тихонько придвинув пару ящиков и пустую бочку к окну, помогли кавалеру влезть. Держали снизу за ноги, чтоб не упал. Теперь он увидел, кто был за дверью арсенала, кто хозяйничал в Нижнем городе, в нижней части цитадели.
И гадать тут не пришлось. Кавалер сразу узнал красные знамена с золотой перчаткой над входом в одно из зданий. И тут же еще человека в красном сюрко с золотой перчаткой на груди. Кажется, это был один из тех, кто устраивал ему засаду. Еще он увидел пять коней под седлами у коновязи и одиннадцать возов с мешками. И кашеваров у костра за работой, и солдат в доспехе и без.
Волков насчитал двенадцать человек. Но это только те, кого он увидал. А сколько находилось в домах, что стояли вокруг площади? Да, это были враги, еретики, и в голове у кавалера начала вырисовываться одна смелая мысль. Он подумал о том, что если арсеналом владеют еретики, то никто не упрекнет рыцаря в том, что он отнимет у них кое-что для себя. Это будет уже добыча, а вовсе не грабеж мирного города. Ведь не город он грабит, а еретиков. Дело другое. Он даже заулыбался, казалось, только что все рухнуло, надежд нет, и он готов был убить поганого еретика, и вдруг все поменялось. Теперь он загорелся снова. Черт с ними, с мощами, черт с ним, с епископом, как-нибудь отговорится от жирного попа, если… Если удастся из города привезти денег. Да, деньги решили бы проблему.
Волков стоял на ящиках, смотрел на улицу, на вальяжно лежащих в телегах вражеских солдат, на красные штандарты, на поваров, готовящих еду, сосредоточенно думал и улыбался. Он уже знал, как будет договариваться с попом, если не привезет ему мощи. Кавалер наконец оторвался от окна и стал аккуратно, чтобы не греметь доспехом, спускаться.
Сначала он думал просто ограбить арсенал, вынести через дыру все, что можно, а унести тут было что. Но тут его позвал один из солдат, что с лампой копался в темном углу:
— Господин рыцарь! — человек стянул огромный кусок материи с чего-то большого. — Господин, взгляните.
Волков шел к нему, глядя на желтые отражения тусклой лампы, он сначала не понял, что это за блики, и, лишь подойдя ближе, разглядел — и обмер. Это были две новые, совершенно новые полукартауны из отличной бронзы, на прекрасных лафетах и колесах. Это сорокафунтовое орудие можно и поставить на стену, и в осаду взять, и использовать в поле, оно было относительно легким и в то же время мощным. А еще тут же стояло два двадцатифунтовых нотшланга, такие в южных войнах называли кулевринами. Они были старинные, чугунно-кованые, но кто-то не поскупился и тоже положил их на новые лафеты, поставил на новые колеса. Дальше стояли бочки с ядрами, затем порох. Порох был старый, не такой, каким стреляли Хилли-Вилли. Но и он вполне годился.
Кавалер принял решения, когда разглядывал пушки: он не собирался уходить, оставив их чертовым еретикам. Пушки были нужны ему самому.
Его покинули остатки дурных мыслей, он знал, что делать.
— Зови сюда всех, — приказал Волков солдату, который таскал за ним лампу. — Да скажи, чтобы тихо все было, еретики за стенкой.
Пока из лаза в полу, стараясь не шуметь, вылезали люди Пруффа во главе со своим начальником, кавалер ходил у орудий, трогал бронзовые и чугунные стволы, размышлял, волновался, обдумывая план. Вскоре Пруфф и Роха подошли к нему, они явно хотели знать, что он задумал. И он сказал:
— Это городской арсенал, а за дверью еретики, мы не можем этим нечестивым оставить столько оружия и пушек.
— Тут есть пушки?! — обрадовался капитан Пруфф.
— Две полукартауны и два старых нотшланга.
— Это прекрасно! — произнес Пруфф. — Надо их осмотреть.
— Вы имели дело с пушками? — спросил кавалер.
— Я же вам говорил, что почти два года просидел в осадах, имел честь защищать стены Ланна и других городов, — говорил капитан с пафосом и гордостью, — и целыми днями стрелял из пушек, и люди мои, половина из них, пушкари.