Ладно, домыслы домыслами, а в середине XIV века Белозерск совершенно точно в очередной раз переехал. «Моровая язва» опустошила городок у истока Шексны (который теперь Крохино), и его перенесли на нынешнее место. Так что если совсем уж строго говорить, не 862-й и не 962-й, а 1364-й – год основания того города, что дошел до наших дней.
Именно этот город на несколько столетий стал торговой и культурной столицей края. Именно отсюда в 1380-м вышла на Куликово поле белозерская дружина во главе с великим князем Федором Романовичем. И сам правитель Белозерья, и сын его, и брат пали, защищая русскую землю. Но княжество, вопреки устоявшейся легенде, не осталось выморочным – его возглавил племянник погибшего Федора. Москве Великое княжество Белозерское отошло чуть позже – в 1389-м. Чтобы в 1432–1485 годах вновь почувствовать вкус «Величия», то есть самостоятельности. Правда, в несколько необычном виде – как Великое княжество… Верейско-Белозерское. Для внука Дмитрия Донского Михаила Андреевича, правившего этим странным образованием, семьсот верст, видать, не крюк были. А после его смерти и Белозерск, и Верея снова стали «московскими». Теперь уже навсегда.
Но вот что интересно: и московские князья, и затем цари по какой-то причине уделяли очень пристальное внимание укреплению затерянного в северных лесах и болотах города! Нынешние валы (точнее, Валы – местное имя собственное белозерского детинца, столичное слово «кремль» здесь не особо жалуют) – это плод фортификационных работ, развернувшихся при Иване III. Крепость расширили, вал подняли, ров углубили. И больше века поддерживали в боевой готовности – а от кого, спрашивается, было белозерам обороняться? Вражьим войскам в такую глушь заходить было не с руки… ну, или не с ноги. Известно же – даже в страшную Смуту иные города горели по многу раз, а в Белозерск лишь раз заглянули интервенты. Поляки заняли крепость «за здорово живешь» – но только потому, что в ней практически не оставалось боеспособных мужчин. А когда вспыхнуло народное восстание – захватчики сочли за лучшее быстренько ретироваться.
Так от кого же планировали русские правители оборонять белозерскую глухомань? На этот счет есть несколько точек зрения. Во-первых, Белозерск мог рассматриваться как «резервная ставка» – ну или просто место, где можно в случае чего тихо отсидеться. Известно ведь, прятал здесь тот же Иван III свою супругу Софью Палеолог, когда сам отправлялся на Угру, меряться силами с ханом Ахматом. Идея «царского бункера» до того льстит белозерам, что приходилось слышать даже такое: мол, библиотеку-то Ивана Грозного спрятали не в Москве, и не в Александровской слободе, и даже не в Старице, а… где б вы думали? Неужели догадались? Ну, положим, про библиотеку – байки, но был и еще один резон возводить в Белозерске мощную крепость. Глушь-то она глушью, но ведь Белозерье – это северо-западная граница Волжского бассейна, водораздел, перевалочный пункт в Северодвинскую систему, в систему Ледовитого океана… Это в XVI веке Вологда и Устюг перехватили роль опорных пунктов торговли; до того главными «воротами севера» было Белозерье. Физическое укрепление города способствовало и укреплению экономическому…
Валы – все, что дошло до нас от средневекового Белозерска. Наследие XVI–XVII столетий – дивные и самобытные церкви, такие истинно северные: Успенский собор 1552 года, Преображенский – 1668-го, да более поздний (1723), но попадающий «в тему» храм Спаса Всемилостивого, у местных получивший фривольное прозвище «Спас-на-Канале». Сам Канал – памятник подвигам не души, но разума, инженерный шедевр XIX века: Мариинская водная система. Именно открытие в 1846 году Белозерского обводного канала завершило формирование речной магистрали, ныне известной как Волго-Балт… Мариинская система вдохнула новую жизнь в экономику захиревшего было Белозерска, но не смогла изменить его сложившийся за сотни лет уклад – неторопливый, патриархальный, более сельский, нежели городской, удивительно сочетающий некоторую неряшливость по отношению к себе со спокойной, уверенной в собственных силах степенностью. Он такой и сейчас – чтобы понять это, нужно пройтись по этим улицам, посмотреть на эти старые домики и убеленные сединами храмы, вдохнуть этот воздух, вглядеться в безбрежную озерную гладь, синюю-синюю под искрящимся солнцем.