Зато коща Гитлер «внезапно» напал, я уже в воскресенье 22 июня, коща офицеры были просто ошарашены, читал бойцам лекции о германском зверином фашизме. Так и стал комиссаром, политработником. Рисовал плакаты, в Будущем умеют рисовать практически все, вот мне здесь это и пригодилось. Летчики всеща с удовольствием слушали мои политбесе- ды, особенно коща я анализировал дальнейшие ходы союзников и противников. Надо было лишь не сболтнуть ничего из того, что станет известным только после войны...
Последние надежды на помощь из своего века исчезли, даже если бы она прилетела теперь, она просто не нашла меня — так уж меня жизнь кидала из стороны в сторону! Прошел войну комиссаром, потом объездил со своей эскадрильей практически всю Восточную Европу, Север, Среднюю Азию, Россию. В том веке, откуда я родом, цены бы мне не было! Со стороны, конечно, они все основные события истории видели, но одно дело подглядывать незаметно из аппаратов, совсем другое — когда всю эту «историю» своими руками чувствуешь...
Обзавелся семьей, вышел на пенсию, так незаметно и жизнь к концу подошла. Здоровья уж никакого, так что до того момента, коща создадут первые машины времени, я не доживу. Надежда была только на поисковые группы из Будущего, теперь найти меня проще, достаточно обратиться в паспортный стол, но я сам стал частью Истории. А это приговор для меня: никто не имеет права забрать человека, от которого что-то зависит в Прошлом. Единственное, чем я могу «подсластить себе пилюлю», — я оставлю им, современникам, информацию. Я же знаю, какая именно информация о Прошлом ценится в Будущем, рано или поздно они получат от меня эту «посылку», пусть не поминают лихом...»
Я бы еще добавил за него: «...и считают в какой-то степени разведчиком...»
...Он ушел из жизни 19 октября 1991 года (странное сочетание «девяток» и «единиц»), ровно через 2 месяца после августовского так называемого путча в Москве, который как раз и помешал мне приехать к нему в конце лета спустя год после последнего, четвертого или пятого, нашего разговора. Он умер за два века до собственного рождения.
Осталась его вдова, его ученики, его «посылка» и его личные тайны. Поначалу я предполагал, что, говоря о «посылке», он имел в виду именно своих немногочисленных, но верных учеников. Именно так он их и называл, хотя сам никогда не был учителем. Просто знакомился с соседскими мальчишками и девчонками, учил их рисовать, писать стихи и прозу, говорил с ними о непреходящих ценностях. Учил жить благородно. «Ученики» уж сами взрослые дяди и тети, но периодически слали до последнего дня Евгению Иосифовичу письма-отчеты форматом с приличную бандероль. Да, таким верным ученикам можно было доверить свою тайну, и они донесли бы нужную устную либо письменную информацию через детей и детей своих детей! Но... я обзвонил, наверное, всех, осторожно интересуясь поручениями Учителя.
Нет, никто даже не догадывался о «великой миссии», казалось бы, столь знакомого человека.
Еще через полгода, как мне кажется, я узнал разгадку. В конце своей жизни Евгений Иосифович создал практически на общественных началах прекраснейший краеведческий музей. Поглазеть на диковинку приезжали даже из-за рубежа, особенным успехом пользовались им самим воссозданные украшения, оружие, бытовые предметы старины. Лично меня заинтересовала его «Лента времени» — огромной длины изображение всех основных исторических событий одновременно по всей Земле от каменного века до... XXI века включительно! Правда, грядущие события изображены несколько расплывчато, то ли автор подзабыл историю этого века, то ли не хотел допускать лишней и опасной информации... Но самый главный сюрприз, как выяснилось, был не в открытых фондах музея, а в его мастерской.
Тысячи, если не миллионы вырезок из журналов и газет, иллюстрации, документы, семейные и бытовые фотографии, детские рисунки и дневники будущих писателей, обычные письма — все, что как нельзя лучше характеризует нашу эпоху с 1940 по 1991 год (есть и более ранние реликвии XVII—XIX веков). Большая часть собрания просто попала бы в утиль, как сгинули в печках и в мусорных ведрах письма и открытки, совершенно бесполезные для наших предков, но ценные для современных историков. Не сомневаюсь, что попади это «полное собрание нашего века» в Будущее, из него бы узнали о нас сегодняшних не меньше, чем из фондов «Ленинки», а может, и больше. В отличие от государственных архивариусов, Евгений Иосифович старался подбирать не официально-помпезную информацию, а ту, что максимально была приближена к действительности, классифицированная по самым невероятным подборкам (от «Любви» до «Борьбы с генетиками»), она и есть сама жизнь со всеми ее красивыми и неприглядными сторонами. В то же время она — отражение нашей действительности в глазах будущих потомков. Зная разделы этого величайшего собрания, можно догадаться, что в Будущем изучение нашего искусства ставят выше расследования военных преступлений, а темы любви, экологии, освоения космоса, сегодняшних «нетрадиционных» наук интереснее заунывных официальных отчетов и репортажей.