Видно, телохранитель тоже в своё время заработал травму. Не черепно-мозговую – душевную. Внутри у него однозначно имелся какой-то барьер. Его ещё преодолеть надо, сломать. А это не так-то просто.
Короче говоря, Масаронг отправил её с рухнувшими надеждами – переодеваться и готовиться к следующему занятию. По химии. С Пирэйном. Вот ведь наказание!
Термины "химия", "физика" и "астрономия" звучали для неё как ругательства. Ну а что с бывшей дриады взять? Дикарка, дитя природы, в лесу росла, учебников и реактивов сроду в руках не держала.
Она шла, потирая ушибленную макушку, и уповала на то, что удар палкой сделал её хоть чуточку умнее. И вдруг – откуда ни возьмись – статуя. Не заметив её, Василиса стукнулась лбом о выставленный каменный кулак некоего полководца. Судя по подписи на постаменте, грозного и вдобавок хромого.
Но что хромой полководец забыл во дворце? Может, при жизни он снискал королевскую милость?
Притронувшись к растущей шишке и скривившись от боли, Василиса окинула взглядом пустой просторный холл, выложенный коричнево-голубой плиткой. Сощурилась от цветных лучей, преломленных витражом, что распростёрся на всю южную стену. Обошла статую кругом. И, повинуясь не вполне осознанному порыву, приложила ладонь к кулаку, который всего минуту назад совершил на неё покушение.
– Привет, полководец. Поболтаем?
Каменный истукан поначалу молчал. Вот ещё, со всякими плебеями разговаривать! Но кое-что из него всё же вытянуть удалось.
"Подвал, – пунктиром обозначилась в уме дриады не её – посторонняя – мысль. – Пройди через ивовую арку и спускайся в подвал. Стена с иероглифом "путь" выведет тебя на волю".
Прославленный вояка запнулся, видимо, опомнившись, и занял глухую оборону. И Василису поглотило чувство беззаботной безответственности. Либо у неё развился бред на фоне повреждения головного мозга, либо она сейчас и правда беседовала с облагороженной глыбой.
Так или иначе, почему бы не пройти через арку и не заглянуть в подвал?
Василиса не задавалась вопросом, как глухая стена вообще способна выпустить кого-либо на волю. Ею двигал исключительно азарт. Что если там и впрямь обнаружится иероглиф? Что если на самом деле она не спятила, а открыла в себе сверхсилу?
Скользкие беломраморные ступени полого тянулись вниз, и вниз, и вниз. И Василисе уже надоело барабанить ногтями по гладкому поручню, как вдруг...
– С ума сойти, кого я вижу! – несколько сдавленно отметил Пирэйн, появляясь невесть откуда с увесистой стопкой справочников и опасно дребезжащими колбами, установленными на штативе поверх этого шаткого книжного сооружения. Сооружение не падало только благодаря магии, которую учёный использовал неохотно и в небольших количествах. – Кто тебе сказал, что химией мы занимаемся в бункере? Сама догадалась? Значит, еще не всё потеряно. Ступай за мной, превратим тебя... кхм... в разумное млекопитающее.
Василиса попятилась.
У Василисы родилась преступная мечта: вот бы этот зануда навернулся вместе со своими склянками и макулатурой и повредил себе какую-нибудь существенную часть тела.
Но внезапно обнаружилось кое-что получше мечты – стоило лишь присмотреться. Стена с разводами копоти за спиной у "ходячей энциклопедии" представляла собой поистине примечательный образец искусства. Чёрные жирные иероглифы, как какие-нибудь жуткие насекомые, усеивали её от пола до потолка. Кроме того, стена словно бы колыхалась. Хотя последнее могло вполне оказаться оптической иллюзией.
У Василисы не было времени рассуждать. Она просияла, вскрикнула, всплеснула руками и под ошарашенным взглядом Пирэйна рванула к несущей конструкции, чтобы, по мнению ученого, расшибиться в лепёшку.
– Дело безнадёжно, – ёмко подытожил он и водрузил книги с колбами на ступеньку лестницы, дабы освободить руки и оказать девице первую медицинскую помощь.
А помощь, несомненно, потребуется.
Так думал Пирэйн – и он ошибался.
Василиса радостно влетела в стену, и та с хлюпаньем, чавканьем, присвистом поглотила её, подобно вязкой болотной массе.