Валюс, конечно, знал мировое искусство. Он был в высшей степени интеллигентным русским человеком литовского происхождения. Но там, где чувствуется освоение многогранного опыта Мунка, Матисса, Кандинского, ясно звучит голос самого Валюса.
Его искусство обладает магнетической силой. В нём есть своя тайна. Тайна музыкальных звуков. Так воспринимается тончайшая в своих живописных и содержательных нюансах картина "Художник" (1969 – 1971) – гимн цветовому и духовному богатству мира.
За полгода до смерти ему дали мастерскую в одном из подвалов. "Поздно", – произнес художник. Каким щедрым был его талант, какое требовалось мужество, чтобы писать вопреки смертельной болезни. Одной из последних стала его картина "Потеря" (1971). В пылающей гамме контрастных звучных тонов – оплакивающая художника муза и он сам, уходящий в мир иной – сине-лиловый. Говоря словами Достоевского, художник обладал способностью задаваться последними вопросами. И тогда в картинах, как знак своего уже неземного существования появился лиловый диск. Новая планета, к которой устремлялась его душа.
С 1971 по 1974 годы двери подвала-мастерской были открыты для посетителей. Десятки тысяч москвичей смогли посетить эту несанкционированную выставку. В 1975 году началось повальное закрытие мастерских. Фалька, Рождественского, Куприна… Вдова Валюса – Анна Витальевна вместе с сыном вывезла картины мужа и тем самым спасла их. Мастерскую отобрали. Сын решил уехать из страны и увёз с собой большую часть произведений отца. Это произошло в 1977 году.
На всём был поставлен уникальный советский штамп:"Художественной ценности не представляет" (?!). Не лучше ли эту печать, существующую и по сей день, ставить прямо на лбу министерских чиновников?..
Человек умер, Мастер продолжал жить. И в книге, написанной Анной Вальцевой-Валюс "Счастливый человек" и в многочисленных выставочных залах европейских стран.
В эмиграции сыну Валерию трудно пришлось. "Я оказался несвободным в свободном мире", – это его слова. Он стал писать картины. Его мировоззрение иное – огненно охристое, драматичное. У него уникальный метод работы. Он фотографирует видения, затем пишет красками или отображает в графике. Он многое унаследовал от отца, но стал иным художником – острым, динамичным экспрессивным. На его счету более двадцати выставок в разных городах мира.
Ему было бесконечно трудно, но коллекция отца сохранена. Он не хотел разбрасывать её по свету, предлагал немецким музеям взять её целиком. Такое условие было трудно удовлетворить.
С изменениями в нашей жизни пришло осознание вернуть произведения на родную почву. Первые выставки в Москве, в Казани, первые публикации в советской прессе свидетельствовали о признании и отца, и его.
Имя и картины постепенно возвращались в свою духовную среду. Мы лишь способствовали их окончательному возвращению при поддержке Независимой Гуманитарной Академии.
"Человек страдает, но человек идёт вперёд", – писал американский писатель Норрис. Доказательством нашего продвижения стало и открытие данной выставки – ради живущих и умерших в забвении.
Мы ждём вас на вернисаже, дорогие петербуржцы-ленинградцы.
Цветы в зеркале,1970, бумага, темпера, 60х40 см.
А.В.Щёкин-Кротова,
преподаватель немецкого языка, вдова художника Р.Фалька
"Вечерняя Казань", 26 февраля 1988 года
Талант, вера и мужество
В Музее изобразительных искусств ТАССР работает выставка московского художника Петра Валюса, которая пользуется у казанцев большим успехом. В книге отзывов уже появилось много тёплых, радостно-удивлённых и благодарных записей. Во время экскурсий постоянно возникают вопросы о личности и судьбе художника. В связи с этим предлагаем вниманию читателей "Вечерней Казани" отрывки из воспоминаний вдовы художника Р.Фалька А.ЩЁКИН-КРОТОВОЙ, которые она написала по нашей просьбе.
Я встретилась с художником Петром Адамовичем Валюсом и его женой, писательницей Анной Вальцевой в 1970 году. У нас были общие знакомые в среде физиков, увлечённые яркой и страстной живописью художника, остротой и смелостью его композиций, в которых он решал глобальные проблемы нашего времени. Уж кому, как не физикам, понятны и близки были тревога и боль за судьбы человечества в экстремальных условиях современной цивилизации, читавшиеся в полотнах Валюса.