Погрузившийся в перекройку планов Оввер рассеяно кивнул Еловнице, прощаясь, а потом встрепенулся.
— Могу я оставить под вашим присмотром одну реликвию моего рода? Я должен как можно скорее вернуться в замок, а она мешает мне перенестись. Обещаю, что заберу сразу, как только смогу. — Заодно будет повод встретиться с красавицей еще раз.
— Разумеется, барон. — Голос леди в равной степени излучал энтузиазм и сомнение, причину которого Оввер определить не смог. Боится пускать привидение с плохой репутацией в дом? Или сомневается, что он сможет добраться сюда еще раз? Это зря, как показала практика, чтобы переместиться к имуществу нужен только один шаг. А вот чтобы унести его назад — уже несколько тысяч. — Приходите, когда разберетесь с делами.
— Спасибо. Надеюсь, скоро увидимся.
Даоин ши проводила взглядом истаявшего в воздухе мужчину и со вздохом примерилась к неподъемному мешку с фамильной реликвией, оставшемуся лежать посреди дороги. Интересно, что там? Судя по весу, неизвестный вор наковырял камней из замкового фундамента.
Оттащив доверенное сокровище на обочину, леди не удержалась, и обломав пару ногтей, развязала туго затянутую горловину мешка. Хм, а симпатичный сервиз. Интересно, барон сильно обидится, если она, пока ждет, использует блюдо для фруктов по прямому назначению?
Глава 3
Перемещение в обратную сторону прошло еще быстрее, чем первое. Оввера протащило сквозь белый вихрь и с размаха впечатало в возвышение для баронского кресла в главном зале. В отличие от обычной мебели, старинное подобие трона встретило призрака острыми углами и крепко врезавшимся под ребра подлокотником. Выпрямлялся барон, двумя руками держась за бок, и размышляя, бывают ли у призраков переломы? Логика подсказывала, что нет — ребра второго барона Карди лежали на кладбище и вряд ли пострадали, но ощущения упрямо твердили об обратном.
Ладно, не время копаться и размышлять о вечном и философском. Уже почти полночь, торопиться надо.
Поднявшись в кабинет, призрак сунул нос в сейф, погонял по ящику стола невесомые бумажные клочки, и решил начать с подкупа королевского посланца — для него, по крайней мере, все готово. Чем бы еще записку прихватить, чтобы с проваливающейся сквозь руки бумагой не мучиться? Первыми на глаза попались каминные щипцы. Шершавый металл удобно лежал в ладонях, и записку ими подцепить у далось. С третьей попытки. Оввер с расстояния полутора метров (длина рук плюс длина щипцов) полюбовался на слегка помятый лист, и решил поискать что-нибудь покороче — ему с этой красотой через весь замок и пять кварталов еще идти, а ценный документ уже имеет такой вид, будто его как минимум из соседнего королевства везли. Может быть, поискать щипчики для снятия свечного нагара? О, пенал для свинцовых карандашей! То, что нужно.
Карандаши полетели на пол, их место заняла свернутая в трубочку бумага, монеты для подкупа отправились на дно. Оввер закрыл крышку и, довольный, встряхнул маленький деревянный тубус. В ответ брякнуло-шелестнуло.
— Вот и славно, в самый раз по городу гулять.
Перспектива «выйти в люди» с деньгами, зажатыми в прозрачном кулаке, с самого начала не казалась барону идеальной — горожане в Гайтасе были ушлые и, стараниями не менее ушлых баронов Карди, бедные, поэтому вид практически бесхозных денег мог перевесить осознание того, что помянутые деньги несет привидение. Тем более, что кликнуть стражу или потащить грабителя в суд потенциальная жертва грабежа всяко не сможет. А вот простой деревянный пенал, потертый и заляпанный чернилами, явно не стоит того, чтобы ссориться с потусторонним гостем.
Оввер, будто живой, открыл дверь кабинета, вышел и аккуратно закрыл ее за собой. Улыбнулся. Потом насмешливо фыркнул — столько лет прошло, а он до сих пор пытается играть в «настоящего человека». Хотя именно сейчас мера вынужденная — пенал сквозь дверь не протащишь.
Да здравствует служебная необходимость, совпадающая с собственными ребяческими порывами! Да хоть бы и не служебная. Уставший за день от бесконечных проблем Оввер понял, что пришел в то самое бодро-жизнерадостное расположение духа, с которым во времена оны вел кавалерию в самоубийственные атаки, расхохотался в голос: «да, мы еще повоюем», — и бодро зашагал по ступеням.
С каждым сделанным шагом казалось, будто копившееся двести пятьдесят лет бессилие, уныние и апатия сползают с плеч, как корка грязи под струями воды. Впервые со времени смерти барон чувствовал себя по-настоящему живым. А значит, играть и подыскивать благовидные оправдания нет никакой нужды: Оввер выкинул пенал через окно во двор, вихрем слетел сквозь все препятствия, подобрал спокойно дожидающуюся владельца ношу (ну ладно, пришлось немножко поискать, но дальше крепостной стены не укатилась), и просочился сквозь прутья все еще опущенной решетки.