– Это ты сказал?
– Я, да. Ты потрогай! Она похожа на кошачий язык…
Я медленно подошёл к плюшевому зверю и наклонился. Вышитые оранжевые глаза мистера Земекиса чуть поблёскивали, а рта как не было… так и не было.
– Ну чего ты застыл, как лава? – Мистер Земекис не шевельнулся, но я отчётливо услышал его голос. Хрипловатый, немного похожий на саксофон.
– Ты…
– Говорю, да. Точнее, я-то всегда говорил, а вот ты меня только здесь начал слышать. Кстати, где мы?
Я ещё раз посмотрел на вулкан, на лаву, снова на вулкан, а потом на мистера Земекиса.
– Понятия не имею.
– По звукам похоже, что мы на раскалённой сковороде с омле…
– Прекрати! – Я сжал кулаки. – Только этого омлета мне тут не хватало. Идиотское утро! А-а-а!
Я пнул кусок лавы, и тот улетел куда-то в сторону вулкана. Лава текла из жерла, как мандариновый джем. Тысячеградусный мандариновый джем… Ещё и поесть не успел! Я пнул другой кусок лавы.
– Интересное тут местечко. Ты раньше никогда меня сюда не брал…
– Ты правда думаешь, что я здесь раньше был? У извергающегося вулкана?! Да меня дальше нашего двора одного никуда не отпускают. А здесь… Я даже не знаю, какая это страна.
Вулкан булькал и причмокивал.
– Тогда предлагаю осмотреться. Обожаю экскурсии! – голос мистера Земекиса звучал так, как будто мы собирались гулять по Риму, а не по чернющей лаве рядом с вулканом.
Я поднял кепку и нахлобучил её на голову. Прямо пыльную, не отряхивая. А потом поднял мистера Земекиса и положил его в карман толстовки. Так, чтобы голова торчала наружу.
– Ну и куда пойдём?
– Мне очень нравится тот чудесный холмик. Пойдём туда!
У тебя в животе урчит
Я шёл по застывшей лаве, и вокруг до самого горизонта ничего больше не было. Только лава, лава, лава. Застывшая чёрная лава и иногда жидкая мандариновая лава. Я шёл и шёл.
– Папа, наверное, сейчас ищет меня в интернете, мама бегает по улице, а бабушка пьёт кофе с успокаивающими каплями и восклицает: «Madonna mia! Madonna mia!»[6] Ещё бы! Был Лёлик – и нету Лёлика. Вот вам!
– Да, они там точно не скучают. Слушай, а как мы вообще тут оказались? Я всё проспал?
– Я только услышал «ш-ш-ш!», а потом моргнул – и мы уже были у этого вулкана.
– Хм, странно. Раньше ты так не моргал.
– Ты издеваешься? И без тебя тошно! – Я засунул мистера Земекиса поглубже в карман.
– У тебя в животе урчит.
– Знаю!
– Похоже на какую-то современную песню. Тр-флюк-флюк… Ур-р-ра, рака-та!
– Ты мне больше нравился, когда слушал молча.
– Ты сам начал меня слышать.
– Ничего я не начинал!
Я шёл и шёл. Шёл и шёл. Пепел кружился и падал, а вдалеке булькала раскалённая лава. Или это у меня в животе булькало?
– Лёлик, мне жарко!
Я вытащил мистера Земекиса так, чтобы голова торчала из кармана.
– Сиди так. Только не бубни.
– Ой, а тут тоже жарко. Ты заметил?
Я поднял голову и увидел впереди вулкан.
– Это ещё один или тот же?
Из жерла вулкана текла такая же мандариновая лава. Я оглянулся. Сзади никакого вулкана не было.
– Да как так-то?! Я же шёл прямо! Мы не могли к нему вернуться!
Я подпрыгнул и изо всех сил стукнул пятками лаву. И ещё. И ещё раз! А потом развернулся и быстро пошёл прочь от вулкана.
Я шёл и шёл. Шёл и всё шёл. Внутри всё бурлило, и хотелось по пути пинать каждый кусок лавы. Но я держался и шёл мимо, потому что мне нужно было поскорее отсюда уйти.
– Лёлик, по-моему, в этом интересном месте всегда возвращаешься к вулкану. Тебе так не кажется?
Я поднял глаза и снова увидел перед собой вулкан. Довольный, булькающий, весь в мандариновом джеме.
Я сел на лаву и уставился на ярко-оранжевый поток, который спускался из жерла.
– Лёлик…
Я молчал.
– Лёлик, давай чего-нибудь придумаем!
Я сидел и смотрел на стекающую лаву.
– А папа там ищет меня в интернете… А мама бегает… И бабушка хлюпает носом и пьёт успокоительный кофе… А я тут.
– Лёлик…
Ш-ш-ш! В ушах зашумело, а перед глазами снова стало темно…
Пара светлячков
Шум из ушей пропал, но светлее не стало. Точнее, стало, но совсем чу-у-уть-чуть.
– Где мы? – Я похлопал по карману и убедился, что мистер Земекис на месте.
– Хм, пахнет картошкой из погреба, осенью… и неизвестностью. Мне нравится!