Шар вернулся сквозь маслянистый дым. Закружил вокруг Петровой, пока не оказался у нее за спиной. Она сделала шаг назад, в сторону дыма, думая, что шар исчезнет в тумане. Шар словно взорвался, разлетевшись на тысячи шипов. Некоторые из них были похожи на копья, некоторые – на крюки со страшными остриями, некоторые – на колючки, которым она не знала названия. Острия некоторых из них едва не касались ее лица.
– Хорошо, – сказала она, подняв руки вверх. – Хорошо. Я… Я поняла.
Шар убрал свое оружие и скрылся в дыму. На этот раз она последовала за ним. Судя по тому, как резко изгибались коридоры, они приближались к корпусу корабля. Но один большой люк все же был – впереди, и шар подлетел к нему и остановился, ожидая ее.
Петрова подошла к люку и заглянула в иллюминатор.
– Вот черт! – воскликнула она. – Там кто-то есть. – Она стукнула по аварийной кнопке, но ничего не произошло. – Плут, помоги!
Робот подбежал и открыл панель техобслуживания. Дернул за провода, отключил реле, и дверь распахнулась. Воздух ворвался в отсек с коротким порывом ветра, который едва не сбил Петрову с ног. Пошатываясь, она вошла внутрь и опустилась на колени над неподвижным телом, лежащим на полу.
– Это доктор Чжан, – сказала она. На нем был скафандр и шлем с трещиной на лицевом щитке. На пластике виднелись следы скотча – неужели он пытался заделать трещину? Она посмотрела на его руку и увидела рваные куски скотча, зажатые в пальцах, как будто он отчаянно пытался стащить шлем, когда упал. Она потянулась и осторожно сняла шлем с головы. – Пульса нет, и он не дышит. Он мертв? – спросила она.
– Я робот, – отозвался Плут. – Я ничего не понимаю в биологии человека.
– Я думаю, он мертв, – произнесла Петрова. – Черт. Я просто… Я не понимаю.
Она огляделась, пытаясь разобраться, что произошло. Помещение было сильно повреждено, но одна стена выглядела хуже других. Почти от пола до потолка тянулась огромная трещина. Сейчас она была заполнена быстро застывающей пеной. Должно быть, кто-то заделал ее – а потом оставил Чжана лежать здесь?
– Плут, посмотри. – Она указала на пену. – Твоя работа?
– Исключено.
В помещение влетел золотой шар. Двигаясь быстро, словно в нетерпении, он подлетел к шву в стене, а потом вернулся к Чжану. Пронесся над его головой, а затем выпустил усик из золотистого металла, который вонзился в точку пульса под челюстью.
– Что ты делаешь? – спросила Петрова.
Раздался резкий треск электрического разряда. Тело Чжана дернулось. Его глаза на мгновение открылись, но не сфокусировались.
– Он мертв, – проговорила Петрова. – Он…
Золотой шар снова уколол Чжана. На этот раз его лицо начало синеть.
– Я думаю, может быть, эта штука просто собирается вернуть его к жизни, – предположил Плут.
– Вот дерьмо! – Петрова не знала, что делать.
Она прислонила ухо к груди Чжана, но он не дышал. Если мозг не получит кислород в ближайшее время – неважно, сколько раз золотая сфера ударит по Чжану током.
– Попробуй усилить поток воздуха в этом отсеке, – сказала она роботу. Затем зажала Чжану нос. Откинув голову назад, она глубоко втянула воздух в себя, а потом прижалась губами к его губам и выдохнула ему в рот. Еще раз. Снова. Над ней покачивался вверх-вниз золотой шар. Он выглядел раздраженным.
– Я делаю все, что в моих силах! – бросила Петрова шару. Она сделала еще один глубокий вдох и снова выдохнула в рот Чжана. Он дернулся. Не сильно обнадеживающе, но она почувствовала, что его тело двигается, а это уже кое-что. Она снова склонилась над ним.
– Доктор Чжан? – позвала она. – Лэй? Вы меня слышите?
Его тело затряслось, как будто у него начался припадок.
– О боже, нет. – Она вдохнула в его легкие еще один глоток воздуха, но Чжан дергался под ней, и она не могла удержать его.
– Помоги мне, – обратилась она к Плуту.
Однако откликнулся золотой шар. Он отпихнул Петрову в сторону, едва не отшвырнув на другой конец помещения, и завис над рукой Чжана. Из шара вырос ряд длинных шипов, которые вонзились в доктора прямо сквозь материал скафандра.
– Что ты делаешь? – спросила Петрова.
Шар не ответил. Однако Чжан почти сразу перестал дрожать. Потом закашлялся. Сперва слабо, скорее захлебываясь, но затем последовал более интенсивный пароксизм. Он задыхался, словно силился выдавить воздух из груди. Кашель продолжался гораздо дольше и был гораздо сильнее, чем хотелось бы Петровой, и не прекратился даже после того, как Чжан открыл глаза и посмотрел – на нее, на Плута, на золотой шар.