Одуванчиков, к счастью, не обиделся.
— Губу с пола подбери и закатай! Дама не интересуется рыжими недоумками! — заорал Гвоздик на весь двор, и его услышали все мигранты, собравшиеся сегодня утром у Центра.
К моему удивлению, ответа не последовало. На нас все так же пялились, но уже молча. Это нервировало еще больше.
Кстати, да. Я огляделась: вокруг были только мигранты, причем в большинстве своем фейки обоих полов и немногочисленные орки-мужчины. Ну, что эльфов здесь нет, неудивительно. Их, если верить Ивану, у нас в городе пять штук, и все пристроены. Гномов тоже не наблюдается. Гномы держатся своей небедной и влиятельной диаспоры и, как видно, в пособиях не нуждаются.
А вот фейков, несмотря на ранний час, было сотни две. А ведь до открытия Центра еще полчаса! Похоже, правду говорят, что в последнее время наша система соцзащиты пашет только на мигрантов. И любви местного населения это им тоже не добавляет.
— Мы тут до вечера застряли, — вздохнула я.
— Ну что за упаднические настроения? Ты же со мной! Нет, не в этом смысле, хотя я был бы очень польщен. Но увы, у нас в квартире такая конкуренция, что рассчитывать я могу в лучшем случае на внимание Вандерштутеля, — понес свою обычную чепуху Гвоздик.
Хорошо все-таки, что он на меня не сердится.
— Очередь тут дикая, согласен. А что нужно делать с дикой очередью? Правильно — выдрессировать, — Гвоздик потащил меня к крыльцу, расталкивая остальных, как ледокол.
Дикая очередь недовольно зашумела.
— Где тетрадка? Тут была тетрадка, все с ночи еще отмечались! У каждого свой номер, перекличка раз в четыре часа! Где тетрадка? — заорал Одуванчиков, неумолимо приближаясь к крыльцу со мной на буксире.
Очередь пошла недоуменной рябью.
— Где тетрадка с записью? Все свои номера помнят? Ах да, вот она! — Гвоздик неуловимым движением вытащил тетрадку из кармана. — Так, сейчас будет перекличка, будем отмечаться!
Фейк вскарабкался на перила крыльца, чтобы его было лучше видно.
— Так, Ромашкин тут? Ромашкин? — громко прокричал он, сверившись со своей тетрадкой.
Насколько мне было видно, в тетрадке у него был изображен непристойный рисунок. Записей там не наблюдалось. Я приготовилась к тому, что толпа нас сейчас в лучшем случае порвет. Но Ромашкин вдруг откликнулся.
— Тут! — гаркнул какой-то неказистый фейк у дерева.
— Ромашкин — второй номер! — сообщил всем Гвоздик. — Колокольчиков?
— Здесь! Колокольчикова только! — взвизгнула симпатичная фейка.
— Да, вижу, третий номер! — важно покивал Одуванчиков.
Мне хотелось умереть от стыда, а наглый фейк продолжал выкрикивать наугад фейские фамилии, безжалостно «вычеркивая» тех, кто не откликался. Минут за двадцать ему удалось провести перекличку и раздать номера тем, кого «не было в тетрадке».
— Какая еще тетрадь?! — проревел в конце всего это действа крупный орк. — Почему мы не видели никакой тетради? Мы тут давно-давно стоим!
Примерно две дюжины орков сбились в кучу и теперь рвались к крыльцу.
— Тетрадь только для летнего народа, — примирительно сказал Гвоздик, — у орков своя очередь, у людей тоже своя. Три окошечка, три очереди. Все понятно?
Одуванчиков для наглядности проиллюстрировал свой спич тремя пальцами.
— А если в человеческое окошко никого нет? — быстро сориентировался престарелый фейк с номером где-то в пятом десятке.
— Если человеческое окошко свободно, туда в порядке очереди идут фейки с нечетными номерами, — авторитетно заявил Одуванчиков.
— А почему не орки? — проревел тот самый орк-заводила.
Не такие уж они тупые, как о них говорят.
— Потому что у нас тетрадка! — безапелляционно заявил Гвоздик, помахав ею над головой, прежде чем убрать в карман.
И орк ему поверил. Но дело тут не в отсутствии ума. Одуванчиков так это сказал, что я сама ему поверила. Может, это опять чары? Подумать об этом я не успела.
Уставшая с самого утра бесцветная сотрудница Центра обреченно открыла дверь.
— Бегом к окошку, — подтолкнул меня Гвоздик.
Окошек действительно оказалось всего три. Вот тебе и Центр. Могли бы хоть десяток сделать при таком-то количестве народа.
Я села на стул рядом с первым окошком. Женщина средних лет в блузке из того же масс-маркета, где одеваюсь я, посмотрела сквозь меня.
— По какому вопросу?
Я, почему-то запинаясь и заикаясь, начала излагать свое желание получить пособие по безработице.