Я усмехаюсь, протягиваю руку к одному из кексов, которые она так любит, и срываю обертку.
Откусывая огромный кусок, я позволяю сладости взорваться во рту в надежде, что это поможет поднять мое настроение.
— Что? — бормочу я с набитым ртом.
— Тебе действительно нужно побриться. — Летти смеется, протягивает руку и вытирает капли глазури и посыпки с чересчур длинной щетины над верхней губой.
Я наблюдаю, как она с невинным видом засовывает палец в рот, чтобы облизать. Не так давно это движение произвело бы на меня сильное впечатление, но сейчас я ничего не чувствую. Но думаю, что это не потому, что смирился с нашей реальностью, а скорее потому, что сейчас я мертв внутри. Единственное, что заставляет мою кровь бурлить, — это мысль о том, чтобы еще помучить Пейтон.
Я ерзаю на стуле, снова думая о вечере вторника, прежде чем вспоминаю, что Летти что-то сказала.
— Да, — говорю я, поднимая руку к подбородку. — Я знаю, я просто...
— Не оправдывайся, Лу. Я знаю тебя, не забывай. — Она буравит меня взглядом, от которого я чувствую себя на два дюйма ниже.
— Лет, я...
— Не надо, — огрызается она. — Не извиняйся и не думай, что все вернется на круги своя.
— Но ведь не вернется, правда? Ты с ним.
— Лу, — выдыхает она, глядя в потолок, словно ей нужны силы для этого разговора.
— Я не это имел в виду. Я понял, Лет. Ясно? Я, блядь, все осознал. — Отталкивая остатки кекса, я опираюсь локтями на край стола и запускаю пальцы в волосы. — Нам никогда не суждено было быть вместе.
— Знаешь, если бы это случилось четыре года назад, то, возможно, так и было бы.
Медленно поднимаю голову и встречаюсь взглядом с ее темными глазами.
— Перестань. Как будто ты не знаешь, что я была в тебя по уши влюблена. — Она закатывает глаза, смущение заливает краской ее щеки и шею.
— Ты переспала с Леоном, — выпаливаю я, и боль пронзает мое сердце, когда я вспоминаю это откровение.
— А ты переспал с половиной девушек школы Роузвуд. Это все в прошлом, Лука. Мы натворили много глупостей. Уверена, что мы и дальше будем делать глупости. Но я хочу делать это, зная, что ты меня прикроешь. — Выражение ее лица смягчается, и мое замерзшее сердце начинает понемногу таять.
— Он действительно делает тебя счастливой?
— Да. Действительно делает.
Я киваю ей, тянусь за своим кофе и придвигаю его поближе.
— Я знаю, что вы двое, вероятно, никогда не сойдетесь во взглядах. Но если бы вы могли хотя бы попытаться терпеть друг друга, для меня это было бы очень важно.
— Я прекрасно его терплю, — бормочу я, думая о том, что он стал гораздо большей частью моей жизни, чем я когда-либо хотел или ожидал.
Я думал, что с Кейном Леджендом будет покончено, как только я закончу школу. Думал, что он исчезнет в преисподней Хэрроу-Крик, обреченный на жизнь в бандах, наркотиках и преступлениях. Но нет, видимо, у Вселенной были другие идеи. Как будто мне и так не с чем справляться.
Летти усмехается.
— И это ты называешь терпимостью? Тебе придется привыкнуть к этому. В следующем сезоне ты от него не избавишься.
— Знаю, — бормочу я.
Правда в том, что, хотя я могу беспокоиться о том, что Летти будет с ним, я не настолько глуп, чтобы отрицать, что он должен стоять рядом с Леоном и мной в нападении «Пантер». К сожалению, он — лучший человек для этой работы. Хотя я могу возложить большую часть неудач прошлого сезона на свои собственные плечи, но не могу солгать и сказать, что его имя также не упоминается, поскольку он чаще оказывался на скамейке запасных травмированным, чем играл. И как бы мне это ни было неприятно признавать, мы втроем — хорошая команда на поле. Если у нас есть хоть какие-то шансы вернуться в финал в следующем сезоне, нам нужно укрепить их, и, к сожалению, это означает, что нам придется проводить некоторое время вместе. При условии, что я хочу вернуться на поле в следующем сезоне.
Писк мобильного телефона Летти прерывает все, что она собиралась сказать, и девушка достает его из заднего кармана, открывает сообщение и почти сразу же смеется над тем, что появляется на экране.
— Его член настолько маленький, да? — спрашиваю я, хотя, наверное, видел этого ублюдка голым столько же раз, сколько и она, поэтому знаю, что это неправда. Засранец.
— Нет. Элла настояла на примерке тоги прошлой ночью. Было много текилы. Смотри. — Она разворачивает свой телефон, и мой взгляд падает на Эллу и Вайолет, двух бывших соседок Летти по комнате, танцующих в своей комнате, завернутых в то, что выглядит как разрезанные простыни.
Они смеются и шутят, явно совершенно пьяные, но не их вид заставляет мое сердце подскочить к горлу, а вспышка розовых волос в левом нижнем углу экрана.
Весь воздух вырывается из моих легких, но я быстро говорю себе, что нужно взять себя в руки. В кампусе у многих девушек розовые волосы.
Это не может быть Пейтон. Она слишком много времени проводит, тряся сиськами для придурков, чтобы посещать занятия.
«Но ведь у нее был выходной», — говорит маленький голосок в моей голове.
Отрешившись, я смотрю на Летти, когда она забирает свой телефон.
— Похоже, это была неплохая ночь.
На ее губах появляется искренняя улыбка, и я не могу не последовать ее примеру. Она столько раз выглядела совершенно несчастной после того, как только начала учиться здесь в прошлом году, что мне нравится видеть ее похожей на прежнюю, веселую себя.
— О да, это было нечто. Эти двое были в хлам.
Вопрос о розововолосой девушке вертится у меня на языке, но я проглатываю его, не желая предупреждать Летти о том, что, я уверен, является ничем иным, как поспешными выводами.
Они никогда не встречались. Летти переехала всего через несколько недель после отъезда Пейтон. И хотя она в курсе, что мы с моей старой подругой плохо разошлись, Пейтон ни разу не приехала к нам, и даже разговоры о ней превращали меня в темного, злобного зверя, которого нужно было держать за закрытыми дверями. И лучшим способом справиться с этим было сделать все возможное, чтобы забыть, что все это вообще произошло, что Пейтон никогда даже не существовала.
Летти наверняка слышала ее имя много раз за эти годы, и теперь, понимая, насколько близки были они с Леоном, я задаюсь вопросом, не знает ли она больше, чем когда-либо показывала. Не то чтобы Леон когда-либо знал всю правду. Достаточно того, что мне приходилось иметь дело с ложью Пейтон. Не хватало еще отравлять ей разум брата.
— Ты ведь придешь в пятницу вечером? — спрашивает она, убрав телефон.
— Э-э... — Честно говоря, я планировал сидеть возле «Раздевалки», как унылый ублюдок, и ждать, когда же получу свою ежедневную порцию Пейтон.
Я провожу рукой по шее, понимая, насколько чертовски жалким я становлюсь, нуждаясь в том, чтобы взглянуть на девушку в темноте ночи, чтобы успокоить тьму внутри себя.
— Да ладно. Сезон закончился. Тебе нужно перестать дуться и наслаждаться свободным временем, пока все не началось снова.
— Я не дуюсь, — бормочу я, получая в ответ поднятую бровь. — Ладно. Хорошо. Я буду там.
Мы допиваем кофе и болтаем о всякой ерунде вроде занятий и заданий, оба обходя стороной более серьезные темы, которых мы только коснулись.