Цейпек с удивлением посмотрел на своего собеседника. Тот продолжал:
— Нет, нет, не бойтесь, я не намерен втягивать вас ни в какую шпионскую деятельность, ничего подобного…
— Так о чем идет речь?
— Я же говорю, дельце. Мне нужно достать у вас два старинных дуэльных пистолета, которые называются лебедовками. Что-то вроде этого…
Франц Рихтер вытащил бумажник, вынул из него три фотографии и подал их Яромиру Цейпеку. Тот посмотрел на снимки и пожал плечами:
— Не знаю… Дуэльные пистолеты… Я в них совершенно не разбираюсь.
— Ничего страшного, я вас просвещу. Так вот, если достанете мне эти игрушки, то семь тысяч у вас в кармане.
Цейпек вернул снимки, а Рихтер продолжал:
— Вам говорит что-нибудь название Закупы?
— Закупы? Да, это какое-то село в районе Ческа-Липы или где-то там.
— Правильно. Там есть очень симпатичный замок с коллекцией старинного ручного оружия. Частью этой коллекции как раз и являются эти дуэльные пистолеты. Вот они. — И он снова протянул Цейпеку фотографии.
Молодой человек еще раз просмотрел их.
— Так вы хотите, чтобы я эти лебедовки…
Движение руки Цейпека говорило само за себя.
— Это уж ваше дело, Цейпек. Если достанете, я плачу семь тысяч марок наличными! Я появлюсь здесь опять, наверное, во время кинофестиваля и деньги возьму с собой. Ну, что вы на это скажете? Разве не выгодное дельце?
— Дельце довольно интересное, а вот сказать, чтобы оно было выгодное…
— Цейпек, семь тысяч марок в пересчете на ваши деньги — это вполне приличная сумма, не так ли? На нее вы сможете купить хороший автомобиль, и еще кое-что у вас останется. За две лебедовки получить машину… Я думаю, что ради этого стоит немного рискнуть, как вы думаете?
— Вы говорите — лебедовки?
— Да, лебедовки, они выставлены в этом замке в Закупах. Вы наверняка видели их, а фотографии я привез только для того, чтобы вы случайно не перепутали…
И Франц Рихтер подробно проинформировал Яромира Цейпека обо всем, что он несколько месяцев тому назад узнал во время туристической поездки в Закупы.
А потом они подняли рюмки за успех будущей операции.
IX
Об уютном кафе «Савой», находящемся на окраине Нюрнберга, знают немногие. В большинстве своем его посещают люди из ближайших домов, а также те, кто хочет спокойно почитать газету или в уединении, без помех побеседовать о делах или о любви.
Двое мужчин, сидевшие в самом углу зала, вели явно деловой разговор, хотя обсуждаемая ими тема могла по меньшей мере вызвать удивление. Видимо, поэтому Вацлав Пешель говорил с Тони Лотаром вполголоса. Он докладывал о том, что ему удалось сделать во время своего недавнего пребывания в Чехословакии. Пешель рассказывал, строя неуклюжие предложения на немецком языке, о том, как обрабатывал в ЧССР одного человека с целью склонить его к сотрудничеству с западногерманской разведкой.
Бутылка виски была почти выпита. Однако Милан Шимон и Вацлав Пешель и не думали заканчивать разговор. Они сидели в комнате дома Шимона, который некогда принадлежал Пешелю, говорили об общих знакомых, о жизни в Чехословакии. Потом наконец гость Шимона заговорил о том, ради чего сюда пожаловал:
— Так вы говорите, Шимон, что на ремонт этой халупы угрохали деньги, отложенные на покупку «шкоды»? Да, это не совсем приятно. Особенно теперь, когда у вас достаточно свободного времени и вы могли бы вволю покататься не только по Чехословакии, но и за ее пределами. Что вы собираетесь делать?
— Ничего, я уже смирился с тем, что вместо машины у меня дом с вполне приличным садом. Теперь я выращиваю розы и картофель…
— Отлично, картофель и розы… Я хорошо помню эту песню. Когда я в здешнем ресторане работал администратором, пластинка с этой песней была в музыкальном автомате, и я слушал ее по меньшей мере раз двадцать в день… Сыт был ей по горло. «Картофель и розы росли в одном саду…» Так, да? Ну, серьезно, Шимон, не говорите мне, что вас удовлетворяет это копание в саду. Вы всегда были светским человеком, а не садоводом. Куда девалась ваша щедрость, с которой вы оплачивали счета половины посетителей пивной?
При этих словах Шимон иронично улыбнулся. С минуту он молча смотрел в пустую рюмку, а потом вздохнул:
— Что было, Пешель, то прошло. Теперь я уже не офицер, ушел в отставку.
— И из-за этого вы вешаете голову? Самое важное — это уметь делать деньги, а вы это умеете, Шимон, не так ли?
— Умел.
— Что значит умел? Вы с вашими знаниями и способностями не можете найти себе применения? Там, где я сейчас живу, у вас, конечно, было бы больше возможностей. Но вы только скажите — и старик Пешель поможет, и более того, хорошо заплатит.