А где же девица из мюнхенского кабаре? Может, уже уехала из Мюнхена? Никому до нее нет сейчас дела.
Пришли и ушли. Такова жизнь. Однако Рихтер обойдется и без них. Не хватает, пожалуй, лишь профессора Шмида. Это был единственный человек, с которым он любил поговорить. Розмари Кейтель не могла его не пригласить, но он, очевидно, отказался, сославшись на занятость. Впрочем, он всегда здесь скучал и приходил только потому, что Кейтель вкладывал деньги в его исследования о Троянской войне. Теперь ему, видимо, уже не нужен покровитель. У него есть имя и, несомненно, какой-нибудь капитал, приобретенный наверняка благодаря трудам о Троянской войне.
Франц Рихтер погрузился в размышления, и все происходящее в «Розмари» перестало для него существовать. Он даже не заметил, как за его спиной на террасе появился полковник Шварц. Он вышел откуда-то из темноты сада, незаметно подошел вплотную к задумавшемуся Рихтеру и громко спросил его:
— Что, Рихтер, вы надоели обществу или оно надоело вам?
Франц Рихтер испуганно обернулся. В течение нескольких секунд он никак не мог прийти в себя. Шварц воспользовался замешательством собеседника и язвительно произнес:
— Вы, видимо, не нашли здесь никого, кому можно было бы похвастаться тем, что в вашей коллекции в ближайшее время появятся замечательные лебедовки?
— Откуда вам это известно, полковник?
— О, узнать об этом было совсем не трудно, особенно если вы болтаете о своих лебедовках везде, где бываете. Меня только удивляет, что вы еще не похвастались об этом господину Кейтелю…
— Да вот все не было подходящего случая.
— Ах, так! Могу заверить, что и господин Кейтель уже информирован о пополнении в скором будущем вашей коллекции.
— Я этого не скрываю…
— И зря, Рихтер!
— Наверное, вы правы, полковник. Очевидно, я сделал глупость…
— Мне кажется, что вы вообще делаете много глупостей.
Полковник Шварц с той же бестактностью, с какой говорил, сел к столу, вынул из кармана серебряный портсигар и предложил сигарету Рихтеру. Тот отказался. Закурив, Шварц выдохнул сизый дым и вновь обратился к Рихтеру:
— Я рад, что нам представилась возможность поговорить с глазу на глаз. Пуллах недоволен вашей работой, Рихтер. Я говорю вам это не только от своего имени.
— Мне очень жаль, полковник, но я делаю все, что могу и умею.
— В таком случае я должен вам сказать, что вы не слишком много умеете.
— С вашей точки зрения, может быть, и так…
— Дело не только в моей точке зрения, Рихтер. Мне кажется, что вы стали смотреть на сотрудничество с Центром не как истинный немец, а как вульгарный, хитрый торговец!
— Извините, полковник, что вы имеете в виду?..
— То, что я вам говорю. Вы вульгарный, хитрый торговец, использующий государственные деньги для того, чтобы пополнять свою коллекцию старинного оружия!
— Как вы можете говорить такое?! Оружие для моей коллекции я покупаю на свои деньги, и никто в этом смысле не имеет права предъявлять мне какие-либо претензии. И вы в том числе, полковник!
— Не будем спорить. Однако вспомните, сколько раз вы были в Чехословакии за счет Центра! А сколько денег вы получили от Центра в качестве премий? Теперь скажите, что вы дали нам взамен этих денег? Лично мне кажется, что ничего. Да, по сути дела, ничего.
— Я уже сказал вам, полковник, что я делаю все, что могу и умею.
— Нам не нужна такая работа, Рихтер! То, что вы пишите в своих информациях, — это глупости, о которых Центр может узнать из последних страниц чехословацких газет, где пишут о спорте. Вы потчуете нас слабеньким чайком, водичкой без вкуса и запаха.
— Тогда вам придется найти такого человека, который будет готовить для вас крепкий, душистый чай. Видимо, у меня для этого не хватает способностей!
— Скорее желания, Рихтер! Вы избегаете малейшего риска, чтобы вам, упаси бог, не прищемили пальчик. Но мы платим людям за то, что они поставляют нам ценные сведения и при этом рискуют, ибо совсем без риска в нашей работе ничего сделать невозможно. Должен заметить, что риск, как правило, бывает небольшим, минимальным, но у вас на этот счет свое мнение. Как хотите, убеждать вас мы не будем. Но и финансировать ваши экскурсии по чехословацким музеям и замкам тоже больше не будем.
— И не надо, полковник, ведь вы все равно не сможете заставить меня выполнять задания так, как вам хочется.