— Сможем, Рихтер, мы все сможем. Мы сможем, например, сделать так, что вы уже не поедете в Чехословакию за своими пистолетами. И я думаю, что мы так и сделаем.
Рассерженный, полковник вышел.
Франц Рихтер проводил его отсутствующим взглядом, затем потихоньку встал и вышел с террасы. До полуночи оставалось совсем немного времени, вечер в честь прихода лета был в самом разгаре, но Франц Рихтер уже шел к своей машине. Он уехал, ни с кем не простившись.
Примерно в то же самое время, когда Рихтер на своем «форде» отъезжал от виллы «Розмари», к задней стене замка в Закупах подошли двое мужчин. Остановившись, они довольно долго молча смотрели на темный силуэт здания. Потом тот, который был повыше, прошептал:
— Все в порядке, кругом тихо. Лезем по лесам на третий этаж, там есть окно…
— Понял, пошли…
Осторожно, не спеша оба человека полезли по лесам вверх. Им понадобилось около четырех минут, чтобы добраться до одного из окон замка. Бесшумно высадив его, они незаметно проникли внутрь.
В замке эти двое были менее получаса. Когда они тем же путем возвращались обратно, в портфеле у них лежали два редких дуэльных пистолета.
Ночь была темная и теплая. Под ее покровом двое похитителей направились к мотоциклу, спрятанному в нескольких сотнях метров от села Закупы.
Они выехали на серое асфальтированное шоссе, и в ночи замигал яркий свет мотоциклетной фары. Яромир Цейпек, сидевший за водителем, крикнул ему, пытаясь перекричать шум мотора:
— Это оказалось проще, чем я ожидал. Теперь, Штефан, у нас в кармане уйма денег!..
В то время как «форд» Рихтера приближался к Мюнхену, мотоцикл с Яромиром Цейпеком и его приятелем Штефаном Шандором на большой скорости катил в сторону Усти-на-Лабе.
Была теплая июньская ночь 1972 года.
XI
Стояла дождливая погода, но капитану Милану Немечеку она не мешала. Уже целую неделю он по распоряжению врачей сидел на больничном. И все из-за этих проклятых почечных колик. Отродясь у него не было ничего подобного. Приступ оказался очень сильным, по сравнению с ним зубная боль, например, была вообще пустяком.
Началось все совершенно неожиданно. Милан сидел у телевизора и вдруг почувствовал боли в животе. Он перестал смотреть концерт «Братиславская лира» и прилег. Ночью боль не утихла, но ему и в голову не приходило, что это может быть связано с ночками. К утру боли стали настолько сильными, что Иржине пришлось разбудить соседа и попросить его отвезти мужа в больницу.
Немечек не помнит, как его туда доставили. Ему сделали инъекции в вену и оставили на три дня для обследования. Теперь уже четвертый день он лежал дома, глотал порошки и капли и пил какой-то противный чай и пльзеньское пиво. Сначала ему хотелось наплевать на все и пойти на работу, однако доктор об этом и слышать не хотел. Он предупредил Немечека, что, пока тот не выпьет все таблетки и капли, которые ему были прописаны, не может быть и речи о его выписке.
«Наверное, доктор прав», — думал Милан Немечек, чувствуя слабость, которая мешала ему даже читать. Тем не менее Милан Немечек читал теперь гораздо больше, чем когда-либо ранее, и пил пльзеньское пиво, к которому до сих пор был почти равнодушен. А сейчас, словно в наказание, он должен был пить его как лекарство. Когда доктор рекомендовал ему это питье, Милан спросил его, нельзя ли вместо трех-четырех кружек пльзеньского пива выпить литр вина. Человека в белом халате вопрос Немечека явно обескуражил.
Газеты, которые ему приносила Иржина, он прочитывал от начала до конца. Он следил за международной жизнью, радовался успехам, достигнутым в экономике своей родной страны и в братских странах социализма. С неменьшим вниманием он изучал и спортивные рубрики газет, главным образом отчеты о матчах чехословацких футболистов в Бразилии. Ничьи на Маракане с хозяевами поля и с шотландцами в Порту-Алегри могли означать начало перемен к лучшему в чехословацком футболе.
Милан Немечек читал в газетах все сообщения, но это занимало у него максимум пару часов, а потом он снова думал, за что бы ему взяться.
Если бы дома были дети, ему было бы, конечно, веселей. Но девочки, к сожалению, в пионерлагере, где-то в Крконоше.
Он пробовал читать и детективы, которые были в библиотечке у тещи, но дальше середины книги дело не шло. Содержание рассказов казалось ему настолько нереальным, настолько далеким от того, чем он занимался в своей повседневной работе, что у него проходила всякая охота читать. В жизни все гораздо более прозаично и просто. Вовсе не бывает стольких убийств, как в детективах, зато полно неинтересной канцелярской работы. Но кто будет писать о такого рода работе криминалистов? Ведь читателю это не интересно. Как раз вчера они говорили об этом с Иржи Черногорским, который пришел его навестить.