— Тебе может показаться удивительным, Зденек, — начал Шимон, — что после всего того, что произошло, я попросил зайти ко мне и поговорить именно тебя…
— У тебя, наверное, есть для этого причина?
— Конечно есть, иначе я бы не позвонил тебе…
— Подожди, Милан, если ты опять о своем деле, тогда лучше сразу же закончим этот разговор. Я тебе уже несколько раз высказывал свое мнение по этому вопросу и не хочу его повторять.
— Я знаю, что совершил ошибку, проявил какое-то ребячество. Выгони я тогда из пивной того парня — все было бы в порядке…
— Это, Милан, было не ребячество, а поразительная разболтанность, отсутствие всякой дисциплины, панибратство с солдатами наконец, за что несколько человек могли заплатить жизнью.
— К счастью, никто не пострадал, но меня тогда обвинили во всех грехах. Все, что я сделал за двадцать лет службы в армии, было забыто…
— Да, дело свое ты знал хорошо, но согласись, что и всяких ЧП у тебя хватало на почве злоупотребления алкоголем.
— Ну, хватит об этом, ведь я тебя, Зденек, не для этого пригласил к себе. Ты знаешь Пешеля, который года два назад смотался от нас в ФРГ? Кстати, дом этот когда-то принадлежал ему…
— Знаю, а что?
— Недавно он был у меня. Принес бутылку виски, много говорил и… Одним словом, он предложил мне сотрудничать с ним по шпионской линии, понимаешь?
— Вот оно что! То-то он к нам зачастил. Я думал, что он тоскует, а он… Ну а что ты? Надеюсь, отказался?
— И да и нет. Я сказал, что подумаю. Тем не менее он оставил мне пятьсот марок.
— Говорил, что ты за это должен сделать?
— Да, его интересует наша часть и вообще армия здесь, на Шумаве. В следующий свой приезд он хочет получить информацию о новых машинах, которые мы недавно получили. До сих пор он, по его словам, делал это сам, а теперь ему нужен специалист.
— Так вот оно что… Пешель занялся шпионажем, ловит рыбку в мутной воде и тебя задумал в ней поймать…
Шимон молча кивнул. В комнате воцарилась тишина. Наконец Вопатек сказал:
— Спасибо, Милан.
— Зачем ты меня благодаришь, это же мой долг. А может, ты думал, что если я теперь не ношу форму, так буду заодно с теми, кто выступает против нашей страны?
— Нет, так я не думал, но и не ожидал, что ты с подобным делом обратишься именно ко мне.
— Когда речь идет о таком деле, то, наверное, все равно, к кому обращаться, разве не так?
— Конечно, но тем не менее я тебя благодарю. Мне казалось, что после всего, что с тобой произошло, ты не хочешь иметь со мной ничего общего, что ты винишь меня…
— Может быть, и так, Зденек. Ведь это ты сказал, что видел, как я с теми парнями сидел тогда в «Розе» и выпивал. Но сейчас речь не об этом… Пешель говорил, что, прежде чем приехать сюда еще раз, он напишет письмо. Когда я получу его, то сообщу тебе…
Потом они еще раз подробно обсудили все, о чем тогда говорил Пешель с Шимоном. Разошлись они поздно вечером. Оставшись один, Милан Шимон вдруг почувствовал, что после визита Вопатека все его обиды исчезли.
Капитан Милан Немечек очнулся от воспоминаний. Пешель как раз рассказывал о том, что Шимону, как ему показалось, была ненавистна социалистическая власть в Чехословакии. «Какими сложными могут быть человеческие судьбы, — подумал капитан, — однако честный, порядочный человек навсегда останется патриотом своей родины».
Немечек задал арестованному Пешелю несколько вопросов, чтобы окончательно припереть к стенке этого агента, числившегося в разведке ФРГ под именем Геркур.
XIII
На совещании, проходившем в кабинете Шварца в Пуллахе, присутствовали четверо. Один из них — Тони Лотар — имел право говорить только тогда, когда его спрашивали. Тем не менее на совещании он должен был присутствовать, поскольку разговор касался его человека, а именно Геркура, который должен был вернуться из Чехословакии еще неделю назад. Но до сих пор от него не было ни слуху ни духу. Все говорило за то, что его в Чехословакии арестовали.
Об этом и шла речь на совещании. Ведь Геркур поехал в Чехословакию, будучи основательно «оснащенным».
— У него был специальный шифровальный ключ для Франца, — докладывал один из экспертов технической группы, — но, насколько мне известно, он был надежно спрятан, так что даже в случае ареста Геркура его вряд ли найдут.
— А что это за тайник, Ранкль? — спросил полковник Шварц.
— Он был в тюбике с пастой, которую применяют против запотевания стекол. При выдавливании пасты бумага с шифровальным ключом уничтожается.