Юлия Варгова, к которой Дуда зашел для верности, подтвердила это. Она сохранила на память одно-единственное письмо, которое получила от сына в 1957 году. На пожелтевшей бумаге Дуда не нашел ни слов сыновьей любви, ни угрызений совести. На письме была австрийская марка и штемпель венской почты от 21 мая 1957 года.
Варгова не старалась скрыть от Дуды своих слез. Но и не сетовала на то, что сын уехал. Наверное, он встретился с отцом и ему за границей хорошо, раз он о матери не вспоминает…
Капитан мысленно пожалел ее. Заглянув в окошко самолета, он увидел, что самолет снижается, и облегченно вздохнул…
Капитан Габриэл Элеш, в замшевом пиджаке и безупречно выглаженных брюках, нервно барабанил пальцами по столу. Взгляд его блуждал по кабинету. Капитану было грустно. Он еще не знал окончательного решения начальника городского управления, но после результатов инспектирования он не сомневался, что наказание будет строгим.
Он с силой стукнул кулаком по столу. Никто не хочет его понять, а этот обжора Дуда мстит ему. Элеш хорошо помнит тот февральский разговор, когда Дуда отчитал его, как школьника, и забрал у него дело об убийстве. И это Франта, с которым он когда-то корпел над учебниками и которого считал своим товарищем… Если бы он им был на самом деле, то наверняка поступил бы сейчас иначе, а не мстил.
К нему прицепились из-за такой ерунды, как сообщение какого-то добровольного помощника. Глупости. Он помнит, как получил от дежурного эту информацию, а дальше он должен был поступить по своему усмотрению, поскольку дело входило в компетенцию отдела угрозыска. Он сунул это сообщение в стол, так как спешил на собрание, а на следующий день о нем и не вспомнил.
Гнетом давило на него сейчас воспоминание об этом собрании. Почти все присутствующие обвиняли его в том, что он заодно с противниками консолидации, и не хотели понять, что он ратует за усовершенствование службы, не зря же он все-таки имеет высшее образование. В конце концов Элеш послал их всех к черту. Помнит, как он разозлил их еще больше, заявив, что предвидит будущее без догматиков, «социализм с человеческим лицом». Потом он ушел.
Только на следующий день, после обеда, когда злость прошла и Элеш наконец занялся делами, он вспомнил о сообщении. В тот момент он растерялся, так как сообразил, что опоздал с ним почти на сутки. Он снова внимательно прочитал строчки сообщения. Эту информацию передал прапорщик Гомбасецкий. Элеш не любил его и считал, что он похож скорее на автомат, чем на человека. Каждое поручение он выполнял с такой точностью и так пунктуально, что становилось противно. А как он выступал на собраниях! Всегда ополчался на молодых, то есть и на него, Элеша. Все время говорил о своем опыте работы в угрозыске, гордясь, что начал ее сразу после войны. Как будто он один начинал службу в сорок пятом! И именно он посылает сообщение о золотых украшениях, объявленных в общегосударственном розыске. Болван!
Жаль, что этих добровольных помощников не разогнали еще в шестидесятые годы. Крутятся возле стариков, которым нечего делать и которые требуют, чтобы те всегда помнили об их самоотверженности, и так далее! Так пусть этот помощничек не выпендривается перед ним, капитаном и юристом с высшим образованием! Услышал звон, да не знает, где он… А этот прапорщик все до пунктика передает в Центр.
Он со злостью засунул сообщение еще дальше в стол, будто его и не было. Будет гораздо лучше забыть о нем, как о прошлогоднем снеге, чем посылать его дальше. И не надо никому объяснять, почему оно задержалось почти на сутки…
Элеш смотрел в окно. Его утешала мысль о предстоящем отпуске. Все забудется, перемелется…
Ход его мыслей нарушил телефон. Секретарша сообщила, что его вызывает начальник управления.
Ну вот и началось! Он открыл платяной шкаф и посмотрел на себя в зеркало. Пригладил волосы, подтянул галстук, поправил левый лацкан пиджака, потом стряхнул с себя невидимые пылинки и вышел.
Войдя в кабинет подполковника, он доложил как положено о своем приходе и неожиданно почувствовал дрожь в коленях. За длинным столом сидели человек десять, знакомых и незнакомых. Он увидел своего начальника, начальника отдела кадров, председателя парторганизации, заместителя начальника управления и начальника инспекционной комиссии. Подполковник кивком головы указал ему на одиноко стоящее недалеко от стола кресло. Место для виновника преступления, пронеслось в голове.
Едва он сел, как встал заместитель начальника управления. На его обращение «товарищи» встали все присутствующие. Элеш тоже встал.
— Приказом начальника городского управления номер 91 от 3 июля 1969 г., — начал он, — капитану Габриэлу Элешу объявляется выговор.