– Пойду к нотариусу. Андрей Платонович ещё работает? Попрошу пока доверенность сделать, а потом пусть занимается пропиской. Я не успею.
Костов помолчал, потом вернулся в кабинет и спросил:
– Ты у тётушки когда был?
– Никогда, Алёш. Не могу я туда ездить. А так будто мама с отцом ещё живы.
– А всё остальное?
– А что? Катя вроде как овдовела, малышка уехала куда-то учиться. Всё. А как вы? Как Маша?
Костов молча повернул фотографию, стоящую на столе. Красавица Маша улыбалась, обнимая двух мальчишек.
– Слава богу, все здоровы, пацаны уже в пятом классе. Маша работает, иногда о твоём доме вспоминает. Она тогда многому научилась, теперь своё дело появилось, заказы есть, что-то читает постоянно, в интернете ищет. Вот и нам помогает, ты двор наш видел? Это она со своими девчонками сделала. И клумбы, и живую изгородь. А ты потом куда?
Кожевников пожал плечами:
– Не знаю, куда пошлют. Но я периодически телефон буду включать, как всегда. Так что на связи, как говорится. Ну, пошли мы. Наташу надо в магазин повести, а то у неё вещей маленькая сумочка да холщовая авоська. Алёш, – Кожевников остановился и тихо сказал: – я прошу вас с Машей присмотреть за ней. А у меня, знаешь, теперь вроде как и возвращаться есть куда и к кому.
Костов крепко пожал протянутую руку и обнял друга, выходя из кабинета.
– Товарищ полковник, а у нас медицинской ставки нигде не предусмотрено? – Улыбающийся молодой офицер Щукин стоял рядом с Наташей, держа её маленькую ладошку в своей руке. – Смотрите, как повязка лежит, будто я с ней на свет народился!
– Разговорчики, старлей! Спасибо, Наташа, что спасли незаменимого сотрудника. Нож убрал? Или так и будет лежать на столе?
Кожевников притянул Наташу к себе и, приобняв её за плечи, попрощался и увёл девушку к выходу. Зайти на несколько минут к нотариусу и по магазинам. А вечером спуститься к озеру, как Наташенька хотела.
Часть 3
Сергей закрыл дверь и выдохнул. Сегодняшний насыщенный день просто валил с ног, а Наташа так и не выдержала его до конца, уснула на кухне. Кожевников перенёс её в постель, укрыл лёгким одеялом, любуясь милыми чертами и сдерживая свои порывы. Он хотел эту девочку, но не только в своей постели, а в своей жизни. Чтобы она была ему не только любовницей, но и женой. А если так угодно будет судьбе, то и матерью его детей. Дети… Когда-то он, если верить сплетням и слухам, уже стал отцом, его дочери сейчас тоже около восемнадцати. Он никогда не видел её, не просил прислать фото, ему просто сказали, что такая девочка есть. И всё. Он так и не простил её мать, что спланировала тот проклятый вечер. Именно тогда он понял, что есть поступки, которые нельзя прощать. Есть слова, которые нельзя забыть. Есть моменты, после которых люди из самых близких становятся никем. Так и случилось, и близкие люди, с которыми он был дружен ещё с детского сада, стали для него чужими. С тех пор прошло много лет, и только сейчас, когда Сергей встретил эту спящую в его доме девочку, он понял, что прошлое отпустило его и он готов жить дальше.
Кожевников упал на спину, раскинул руки и всмотрелся в потолок, по которому мелькали блики от близкой воды. Спать, спать, спать…
Наташа проснулась от яркого солнечного света, что залил всю комнату, потянулась и села. Она смутно помнила, что они ужинали, но как она оказалась в своей спальне, Наташа вспомнить не могла. Но впереди завтрак, кофе. Кстати, до озера они вчера так и не дошли, а Сергей ещё вечером сказал, что им сегодня надо заехать к Евгению Петровичу. Потому что Наталия наотрез отказалась от должности старшей медсестры. Она стояла посреди кухни с открытым ртом и распахнутыми глазами и отрицательно трясла головой – какое старшинство, если она только-только закончила медучилище! У них в отделении есть куда более грамотные сёстры! И Полина, и Таня, и Варя, а она тут без году неделя, а уже, ты понимаешь – начальство!