Но я обо всём забыл, когда очутился в детской и увидел вороного коня.
Сперва я даже подумал, что в детскую забежал живой жеребёнок. Всё у этого игрушечного коня было, как у настоящего: и грива, и уши торчком, и длинный хвост. По-моему, от него даже пахло лошадью.
Вороной был осёдлан и, закусив удила, ожидал седока.
Габдулла вскочил верхом на коня и стал раскачиваться, словно пустил вороного рысью.
Я смотрел на него с восхищением.
Но недаром я подозревал, что за занавесками прячется что-то недоброе. Занавеска колыхнулась, и в детскую заглянула сама Фатиха-абыстай.
Увидев меня, она побелела. Я очень испугался и попятился к двери.
— Что ж это такое? — завопила Фатиха-абыстай. — Как ты сюда попал? Влез в чужой дом, чтобы в чистой комнате своих вшей напустить? Вон отсюда, паршивец!
Хозяйка схватила меня за руку и поволокла по пустым холодным комнатам, мимо зеркала, мимо горшков с цветами. Я так ошалел, что не помню, что ещё, выставив меня за порог, она кричала мне вслед.
Только дома я пришел в себя. Сидя на нарах, вспомнил вороного красавца, его ушки и чёрный хвост. Если бы у меня была хотя бы маленькая игрушечная лошадка!
Прибежала мать, которой на меня нажаловалась Фатиха-абыстай, и принялась меня отчитывать:
— Нечего тебе делать в доме у бая. И как только тебя туда занесло!
Я не сказал, что меня зазвал Габдулла, а потом предал. Подумав, я решил, что мать права: раз я ему поверил и пошёл, значит, я виноват.
После этого случая я стал бояться выходить из дома. Вдруг кто-нибудь из семьи бая меня увидит и начнёт бранить.
Но через день-другой я не вытерпел. Трудно мальчишке сидеть дома, словно мышь в норе. Уложив сестрёнку спать, я шагнул через порог. Меня выманил на улицу летний весёлый день.
В саду у бая расцвела сирень. Через решётку свешивались ее голубоватые гроздья. Я остановился у забора и, любуясь прекрасными цветами, нюхал душистый воздух.
Из дома на прогулку со своим домашним псом вышел Габдулла. Почему-то ему захотелось поиздеваться надо мной.
Резким толчком в грудь он сбил меня с ног. Я поднялся, хотел убежать, но Габдулла натравил на меня своего пса и ещё дворовых собак. Они потащили меня, вцепившись в полы моего халата.
Одна собака подпрыгнула, сорвала шапку с моей головы и умчалась, унося добычу.
— Взять его, взять! — науськивал на меня собак Габдулла.
От страха я громко заплакал.
Не знаю, что было бы со мной, если бы мой плач не услышал отец и не отогнал от меня собак.
Отец ничего не сказал хозяйскому сыну, но Габдулла немного сконфузился. Чтоб я перестал плакать, он сунул мне в руки букетик цветов и скрылся в саду.
Всё ещё всхлипывая, я стоял с букетиком возле забора. Чьи-то сильные пальцы больно дёрнули меня за ухо. Ко мне незаметно подошёл сам бай Кабиров.
— Кто позволил тебе рвать чужие цветы?!
Оттолкнув меня от забора, бай повернулся к отцу:
— Если этот маленький воришка ещё раз попадётся мне на глаза, я ему руки-ноги переломаю!
Отец хотел возразить, но бай закричал ещё громче:
— Нечего заступаться за своего щенка! На днях этот негодный мальчишка нахально залез в наш дом, сегодня он ворует цветы. В конце концов, это уже стало нестерпимо!
Дома я ещё получил подзатыльник от отца.
— Вечно ты, малый, чего-нибудь натворишь, а мне и без тебя неприятностей хватает!
Думаю, что всё же отец понимал, что я не виноват. Потому что, когда к обеду пришла мать, они посовещались и мать начала укладывать наши вещи.
Я обрадовался. Значит, мы уезжаем! Уезжаем от злого бая, который плевал на отца, а меня выдрал за ухо, от его сварливой жены, от предателя Габдуллы…
И опять стук в окно: отца вызывали к баю.
Отец отсутствовал долго. Не знаю, о чём они говорили с баем, наверное, хозяин потребовал вернуть задаток. Потому что, вернувшись домой, отец приказал матери распаковывать вещи.
Мы остались.
Больше меня к байскому дому не подпускали. Мир для меня стал ещё тесней. Единственное место, где мне разрешалось дышать свежим воздухом, — пятачок во дворе под окнами нашего дома.
Мы жили как в плену. И никуда не могли уйти, пока отец не вернёт баю задаток.
И если мы ушли, то потому, что нам ворота открыло несчастье.
Заболел отец. Хватаясь за грудь, он часто кашлял. На лечение денег у нас не было.
Отец работал из последних сил. Но потом слёг и уже не поднимался с постели.
И безжалостный бай приказал нашей семье очистить помещение. Он наймет себе другого, здорового работника, больные ему не нужны.