Однако все эти попытки Актырнак были безрезультатны. Те собаки, которые попали сюда часа на два, на три раньше, с удивлением смотрели на Актырнак.
Долго она так металась. Но постепенно успокоилась. И, глядя на притихших собак, подумала: «Может, зря я так волнуюсь? Вот ведь эти собаки ведут себя спокойно, хотя тоже заперты. Видно, они что-то знают. Может, нас просто отвезут куда-нибудь на этой арбе да и выпустят на волю?» Так утешала себя Актырнак. Она зализала окровавленную мордочку и кое-как почистилась.
Собаки, еще совсем недавно готовые разорвать друг друга из-за бросового крошечного куска мяса, здесь притихли и, словно даже позабыв, что такое ссора и драка, подружились.
Актырнак уже успела немного успокоиться, когда приволокли еще одну собаку. Этого огромного рыжего пса держали двое мужчин, а он кидался на них, грыз веревку.
Видя, как сопротивляется пес, какую силу и отвагу он проявляет, собаки и восхищались и жалели его: «Зря мучается бедняга, все равно ему не вырваться».
После долгих усилий и этого пса наконец подхватили и водворили в клетку. Однако и там он еще долго буянил. И даже надоел другим собакам.
Еще кое-что интересное
К тому времени, когда с целой охапкой покупок возвратился Насир-агай, Ахмет уже давно доел калач и ждал отца.
Мальчик обрадовался, увидев в руках отца столько добра, но, заметив, что Актырнак с ним нет, забеспокоился.
— Разве Актырнак не с тобой ушла? — спросил он.
— Нет, сынок, — спокойно отвечал отец, не придавая особого значения словам сына. — Со мной ее не было. Да куда она денется? Небось бродит в мясных рядах.
Положив в арбу покупки и накрыв их сверху попоной, Насир-агай добавил:
— Схожу-ка я туда, где мясные лавки, поищу ее там. Потом запряжем лошадь и съездим на склад, купим плуг. Да и на постоялый двор заедем, чаю попьем.
Не успел Ахмет помечтать о том, как они потом осмотрят город, а отец уже вернулся.
— Что-то и там ее не видно. Неужто домой подалась? В деревню? Да собака такая тварь — не заблудится… А может, здесь где-нибудь она бродит… Давай-ка лучше запряжем гнедую…
Скоро они уже были на складе, полном всяких машин. Жнейки и молотилки Ахмет видел и раньше, но тут были еще какие-то машины, громоздкие и удивительные. Среди машин ходили какие-то люди. Щупали их, что-то в них подкручивали, обсуждали, какая из них лучше. Насир-агай тоже подошел к машинам, осмотрел их и, поговорив немного с мужчинами, направился к плугам.
И наряду с другими покупателями он стал выбирать подходящий плуг. Ахмет слез с арбы и подошел к отцу. Ему сразу понравился плуг, который рассматривал отец.
— Атай, давай возьмем этот, — обратился он к отцу. — И у Ахат-бабая точно такой же. Их плуг очень хороший.
— Не торопись, сынок. Иной плуг с виду кажется красивым, а потом оказывается негодным из-за всяких недостатков, — отвечал ему отец и сам продолжал осматривать один плуг за другим. После тщательного осмотра Насир-агай выбрал один и отставил его в сторонку.
Покрашенный в зеленый цвет, этот плуг казался красивым, как игрушка. Он и Ахмету пришелся по душе. Они с отцом еще несколько раз его осмотрели со всех сторон, потрогали все винтики и только после этого окончательно решили брать именно этот плуг. Расплатились и погрузили покупку на арбу.
Миновали несколько улиц и подкатили к большому дому, над воротами которого висела вывеска: «Дом крестьянина».
Ахмет и не помышлял никогда, что они войдут в такой дом. Все в нем было интересно мальчику — и комнаты, и разноцветные картины на стенах.
Пока Насир-агай распрягал лошадь, переносил все свое добро в комнату и они умывались, поспел самовар. Они наскоро напились чаю и снова отправились по городу.
Первым делом они зашли в большой магазин. Там после долгих примерок купили Ахмету сапоги. Новенькие, со скрипом, — мальчику казалось, что сапоги вот-вот вырвутся из рук, поэтому он крепко прижимал их к себе. И, словно боясь, что его догонят и отнимут обновку, Ахмет при выходе даже ускорил шаги.
Выйдя из обувного, они пошли вдоль магазинов, в витринах которых было выставлено много всяких игрушек. Хоть Ахмета и очень заинтересовали пестрые игрушки, всякие детские ружья, он удержался и ничего не сказал отцу.
Пройдя еще немного, они подошли к магазину. За стеклом на подоконниках и сбоку на косяках было много разных книг, лежали тетради и разноцветные карандаши. У Ахмета разгорелись глаза. Ему очень захотелось иметь и тетрадь, и карандаши, и хотя бы одну книжку. Он робко и нерешительно высказал отцу свое желание.