— Девчоночка, — услужливо произнёс Воген, как бы извиняясь. — Он присвоил ей код 0/0.9/Е5, указывающий на присутствие там разумной, но отсталой формы жизни.
— Он передал какие-нибудь свои наблюдения о ней?
— Одно слово, — сообщил Воген, снова проконсультировавшись с бумагами. — «Ох!»
По телу Пэскью пробежала мелкая дрожь.
Абракадабра
Впервые за последние месяцы на палубах и во всех отсеках «Торопыги» воцарились покой и тишина. Звездолёт стоял на одной из посадочных площадок Сиропорта. Дюзы его уже остыли, обшивка была иссечена космической пылью; корабль напоминал стайера, завершившего изнурительный марафон. Да иначе и быть не могло — крейсер только что возвратился из дальнего полёта, в котором отнюдь не всё было так уж гладко.
И теперь, утвердившись на поле космодрома, «Торопыга» вкушал заслуженный отдых, который, впрочем, мог оказаться недолгим. Тишина и покой, покой и тишина! Ни тебе забот, ни хлопот, ни бесконечной нервотрёпки полёта, в продолжение которого без одного-двух авралов обходится редкий день. Только покой, только тишина…
Капитан Макноот, запершись у себя в каюте, предавался блаженному безделью; развалясь в кресле, он умостил ноги на краешке письменного стола и полностью расслабился. Атомные двигатели были остановлены, и впервые за все эти месяцы смолк адский шум машин. За исключением вахтенных, весь экипаж «Торопыги» — почти четыре сотни человек — был отпущен в увольнение. Раскинувшийся неподалёку залитый лучами яркого солнца город являл собою идеальное место для берегового кутежа. Вечером вкусит от этих радостей и сам Макноот — как только вернётся на борт старший офицер Грегори. Можно будет, скинув с плеч бремя ответственности, окунуться наконец в благоухающие сумерки, разбавленные неоновым светом цивилизации…
В этом и заключена вся радость захода в порт. Люди могут расслабиться — всяк на свой лад, разумеется. Комфорт и безопасность — чего же ещё желать усталым космическим бродягам?
— Ну что там ещё?
Постучавшись, в каюту вошёл Бэрмен — начальник радиотехнической службы; по его лицу было видно, что он знает немало способов препровождения времени, куда более увлекательных, чем несение вахтенной службы.
— Радиограмма, сэр. Только что получена по ретрансляционной сети.
Он вручил капитану бланк и, отступив на шаг, застыл в ожидании — на тот случай, если понадобится записать ответ. Макноот взял радиограмму, опустил ноги на пол, выпрямился в кресле и прочитал вслух:
— «Терра, Штаб флота — Сирипорт, „Торопыге“. Оставайтесь в Сирипорте впредь до особого распоряжения. Контр-адмирал Уэйн У. Кассиди прибудет на борт семнадцатого. Фельдман, начальник оперативного отдела Сирианского сектора.»
Когда Макноот поднял глаза от радиограммы, на лице его застыла горестная гримаса. Он тяжело вздохнул.
— Что стряслось? — обеспокоенно спросил Бэрмен.
Макноот жестом указал на три книжицы, стопкой лежавшие на столе.
— Средняя. Страница двадцатая, — только и сказал он.
Бэрмен перелистал несколько страниц и вскоре обнаружил нужный абзац: «Уэйн У. Кассиди, контрадмирал, главный инспектор кораблей и складов». Он с трудом проглотил застрявший в горле комок.
— Выходит…
— Именно, — безрадостно подтвердил Макноот. — Опять всё как в Космической Академии со всеми её дурацкими порядками. Крась переборки, драй палубу с мылом, плюй да суконкой полируй!.. — Он напустил на себя непроницаемое выражение и заговорил до отвращения начальственным тоном: — «Капитан, у вас имеется в наличии семьсот девяносто девять пайков неприкосновенного запаса, тогда как по инструкции их должно быть восемьсот. Записи о причинах недостачи в вахтенном журнале нет. Где же он? Что с ним случилось? И чем объяснить тот факт, что у одного из членов экипажа обнаружена нехватка пары штатных подтяжек? Вы подавали об этом рапорт по команде?»
— С чего это ему втемяшилось взяться именно за нас? — задал риторический вопрос откровенно испуганный обрисованной перспективой Бэрмен.
— До сих пор ему не было до нас никакого дела!
— Как раз потому, — отозвался Макноот, с видом мученика разглядывая переборку напротив. — Пришёл наш черёд получать взбучку. — Тут взгляд его, сместившись, упал на календарь. — В нашем распоряжении ещё три дня, и каждая минута теперь на вес золота. Попросите Пайка немедленно явиться ко мне.