- Вон отсюда!
Несколько шляхтичей вышло сразу. За ними медленно, колеблясь, последовали и остальные. Между ними и Кшиштофом словно бы выросла некая стена.
- Поверь мне, мил'с'дарь, - отозвался Щавиньский. – Это не было ни толково, ни разумно.
Он направился к двери. Кшиштоф внезапно заметил, что между шляхтичами из обеих групп исчезла враждебность, они словно бы сплавились в одно целое, объединенные ненавистью… к наместнику. Вилямовский вздрогнул, когда кто-то положил ему руку на плечо. То был Рудзиньский. Они глядели друг другу в глаза.
- Ты прав, - прошептал приятель. – А я тебе в этом помогу. Всегда можешь на меня рассчитывать. О Боже, что же тут творится! Дольше мы не выдержим. Нам надо сдаваться!
- Иди, убеди в этом Струся… А он тебя повесит…
Кшиштоф отвернулся и вышел из башни через другую дверь. Он встал на крепостной стене и поглядел вниз. Холодный, сырой ветер взлохматил его волосы, затрепетал полами дели. Он нуждался в этом: в этом пространстве, высоте, падении… Голод разрывал его, выворачивал внутренности, подбирался к горлу волной болезненных спазмов.
- Пан Кшиштоф, - произнес кто-то рядом. Наместник повернулся. Рядом стоял Желеньский.
- Что случилось?
- Немирич пропал.
- Как это? Не может этого быть! Когда?
- Похоже, что вчера. Не явился на смену!
Вилямовский замер. А потом вдруг вспомнил то, что несколько дней назад узнал именно от Немирича.
- Он, случаем, не собирался куда-нибудь? Говорил что-нибудь?! А не шел ли он, случаем… в Китайгород, чтобы добыть еды у какого-то армянина?
- Откуда мил'с'дарь об этом знает? Он… Должен был…
- Да знаю я, что он был должен… Черт его подери…
- Пан наместник. Этот армянин богатый. Я слышал… Что у него есть еда…
- Знаю… - тихо буркнул Кшиштоф. – Погоди-ка, мил'с'дарь. Я чего-нибудь придумаю… Да что за дьявол сидит в этом месте… Все там погибли. Мне это никак не нравится. И я доложил об этом… По-видимому, никто не обратил внимания. Ну, ничего. В случае чего, мы этого человека проверим.
- Я хочу есть.
Она стояла перед Кшиштофом в измятой одежде, на ее лице рисовалось безумие. Тот ничего не отвечал. И так любое ее слово впивалось ему в мозг, словно раскаленный гвоздь.
- Я в тебя верю, доверяю тебе. Я на твоей стороне. Это ты дал мне силы выжить. Ты велик… Но сделай хоть что-нибудь, прошу тебя…
Вилямовский молчал. А тогда она упала к ногам мужчины, охватив их руками. У нее даже не было сил плакать.
- Достань еды… Помоги мне… Я умираю… И я люблю тебя!
Люблю, люблю, люблю… Кшиштофу так сильно хотелось услышать это еще раз. Тем более, здесь, в этой чудовищной, обезумевшей Москве. Сколько раз он задумывался над тем, а скажет ли эти слова ему хоть какая-нибудь женщина. А после того, как услышал, готов был сделать все. Хотя голод и боль овладевали им.
Но самым худшим было собственное бессилие. Кшиштоф не знал, абсолютно не знал, что делать. Неужто именно это должно было его сломить? Нет, он не мог поддаться. Вилямовскому опять вспомнилось, что он услышал тогда, в холодной конюшне Рудзиньского. Он не знал, кто стоит за этим чем-то, желающее его поражения, но он не мог поддаться. Не сейчас.
Соня, скуля, сползла на пол. А у него не было сил, абсолютно, чтобы ее поднять.
- Хочешь, я пойду на улицу, - прошептала женщина. – И у нас будет, что есть. Я пожертвую собой ради тебя. Ведь я уже делала это…
- Молчи… - Вилямовский почувствовал, как в нем нарастает звериная ненависть.
- Спаси меня… - еле прошептала Соня.
А Кшиштоф уже знал, что следует делать.
Дворище, перед которым он прятался в темноте, выглядело как-то не так по сравнению с другими. Мощный второй этаж из дерева, казалось, придавливал никакой низ. Вокруг мрачного дома скалил зубы деревянный палисад. Сюда пришли все, то могли оказаться нужными. Вилямовский, Рудзиньский, Желеньский, громадный силач Пакош и еще двое гусар из хоругви Кшиштофа: Ян Крысицкий и Стефан Шелёнговский. Все были преисполнены решительностью. И ни у кого из них не было чего есть.
Без лишних слов они скользнули в мрак и остановились перед палисадом. Громадные, тяжелые ворота были наглухо закрыты. У них просто не было бы сил их открыть, потому по совету Желеньского обошли дворище сзади. Здесь палисад переходил в относительно невысокий забор. Желеньский быстро нашел плохо прибитую доску и притянул к себе.
- Именно здесь Немирич и должен был войти, - буркнул он и скользнул вовнутрь. Виляновский отправился по его следу – и провалился в холодный мрак по другой стороне забора. Перед ним стоял дом. Огромный и громоздкий, настоящая крепость на фоне рассеянных по всему небу звезд. Холодный ветер шевелил безлистыми ветками деревьев. Ни в одном из арочных окон не горел огонь.