- Программа? – говорит адвокат Берни. – Какая разница? - он принюхивается.
- Ну, у вас должно быть представление, которое понравится женщинам. Женщины покупают еду на завтрак. А что хотят услышать женщины? Сериальные издания. Так почему бы не поставить на сериал, чтобы продавать крупы?
- Согласен, - соглашается Дж. Селвин Спеллбиндер. – У нас на вокзале есть настоящая мыльная опера, только и ждущая спонсора. Она называется Глория ГУДХАММЕР - девочка-ХОГБАТЧЕР.
- Это действительно понравится женщинам? – спрашиваю я. – Там много разводов, несчастных случаев, похорон и предсмертных сцен? Актеры плачут, рыдают и кричат?
- Точно, - говорит Дж. Селвин Спеллбингер. - Здесь есть все. – Он делает гримасу. - Но я гарантирую тебе, что если это выйдет в эфир, я перестану дышать.
- Как раз то, что нам нужно! – восклицает адвокат Берни. – Фип, это очень правильная и блестящая идея.
Маленький Герман Гормон лучезарно улыбается мне.
- Пойдемте, мистер Фип, - предлагает он. - У нас с вами много работы.
Мы ищем ближайший выход и с грохотом спускаемся по лестнице. Герман Гормон несет свой портфель, полный «Рикис», и я несу свой желудок, полный того же. Только я, кажется, не очень хорошо его переношу. На самом деле, спускаясь вниз, я чувствую легкое головокружение. Ноги болят, голова тяжелеет. Что-то вроде похмелья - но у меня не было до этого гулянки. Это досадно и озадачивает. Тем не менее, я решил, что мне нужно немного свежего воздуха, и поэтому с пыхтением шел по улице.
Герман Гормон тащится вперед, используя свое легкое и язык, чтобы описать, как мы создадим фабрику по производству «Рикис» и так далее. Я все еще чувствую слабость. Я чувствую свой лоб. Кожа стала грубая и чешуйчатая.
- В чем дело? - спрашивает Герман Гормон. – Вы выглядите немного странно.
- Мне становится смешно, - отвечаю я. - Но не очень.
Я достаю платок, чтобы вытереть лоб. Мне трудно двигать руками или сгибать их. Но я вытираю лоб, потому что вспотел — а потом смотрю на свой платок и вижу…
- Опилки! - ахает маленький изобретатель. - Ты потеешь опилками!
Я смотрю на платок. Да, маленькие хлопья опилок ссыпались с моего лба! Я так поражен, что шатаюсь, и протягиваю руку, чтобы схватить забор у дороги - чтобы поддержать ноги. Мой палец поцарапан и начинает кровоточить. Одного взгляда на мой палец достаточно. Я не истекаю красной кровью — но чем-то злым и зеленым!
- Хлорофил, - шепчет Герман Гормон. - Это хлорофил.
- Как у деревьев? – шепчу я.
- Да, как у деревьев, - выдыхает Гормон.
Я стою, чувствуя себя соком, и смотрю на сок, который вытекает из моей руки. Мои пальцы одеревенели, затекли.
- Не может быть, - бормочу я и пытаюсь поднять руку. Она двигается с большим трудом, но мне удается схватить шляпу и снять ее, чтобы охладить голову.
- Ты… оооофффф! - замечает Герман Гормон, слегка вскрикнув.
- Что теперь? – плачу я.
- Твои волосы – они зеленые и вьются, как виноградные лозы!
Гормон смотрит на меня выпученными глазами.
- Что это может быть? – задыхается он. - Что-то, что ты унаследовал от ветви своей семьи?
- На моих ветвях нет лиан, - говорю я ему.
Но Герман считает иначе. Он смотрит на меня, а я стою неподвижно, как доска. Другие тоже замечают мое странное состояние. Вокруг моей головы порхает птица. Собака поднимается и начинает обнюхивать мои ноги.
- Отведите меня к врачу! – кричу я, пытаясь отбиться от птицы и пнуть собаку деревянными руками и ногами.
- Какому доктору? - спрашивает Гормон.
- Или лучше сказать столяру! – сглатываю я.
Чтобы вы могли понять суть происходящего, я страдаю от тяжелого случая окоченения конечностей. Я боюсь, что расцвету прямо на улице и чувствую себя чем-то дряхлым. Все, что я могу сделать, - это идти вперед.
Пока Гормон ведет меня по тротуару, я случайно натыкаюсь на парня. Парень поворачивается ко мне и рычит: «Куда ты собрался, пенек?»
Потом он вопит. Потому что я и стал пеньком. Из моих ушей растут почки.
- Что-то воняет, - завывает Герман Гормон, отталкивая меня и стараясь не смотреть. - Что-то вызвало изменения в вашем организме! Вы съели пищевую добавку, и превращаетесь в…
- Не говори так, - умоляю я его. - Отвези меня к доктору, быстро!
Наконец Герман Гормон ведет меня вверх по лестнице в кабинет «древесного хирурга». Этому парню не нужно смотреть на меня, чтобы понять, в чем дело. На самом деле, он отказывается взглянуть еще раз. Одного взгляда достаточно, и он закрывает лицо руками и стонет. Я подхожу к зеркалу и понимаю. Я представляю собой довольно странное зрелище. Волосы у меня зеленые, а кожа покрыта чешуей или корой. Руки и ноги затекли, из ушей, из-под рукавов и из-под штанин торчат маленькие бутоны. Я выгляжу как помесь плохого дерева и хорошей маскировки. Мой живот тяжел, голова легка, и я теряю все чувства. За исключением какой-то пульсации внутри... должно быть, это сок, свернувшийся в моих венах.