«Завещание до сих пор не найдено?» – спросил судья гнусавым голосом.
«Нет», – ответил с очень расстроенным видом месье Кастилль. Он продолжал смотреть с плохо скрываемой яростью на месье Бреа-Кергена, который оставался невозмутимым.
«Пойдемте! Давайте еще раз взглянем, – сказал судья, – возможно, на этот раз нам повезет больше».
На миг мне показалось, что на толстых губах бретонца мелькнула почти незаметная улыбка.
Все бумаги, книги и записи были тщательно пересмотрены. После часа поисков не было найдено ни слова, указывающего на последнее желание месье Бреа-Ленуара.
«Как видите, – сказал судья, – я сделал все, что было в моих силах. Теперь совершенно точно установлено, что ваш дядя не оставил завещания. Я так понимаю, вы не знаете, были ли у покойного какие-то другие документы помимо тех, что здесь?»
«Нет, месье, – разочарованно ответил наследник, на лбу у которого выступили капельки пота, – мой дядя тысячу раз говорил мне, что он положил все свои бумаги и все свое золото в этот стол».
«Что касается денег, – ответил судья, – мы знаем, куда они делись. Но очень странно, что мы не можем найти завещания. В любом случае половина моей задачи выполнена. Теперь мне необходимо приступить к составлению списка вещей в комнате».
Клерк подошел к одному из столов, положил на него портфель, набитый бумагами, и встал в ожидании, прижав перо к уху и подняв нос вверх, чтобы записывать инструкции своего начальника.
В этот момент я заметил, что месье Бреа-Керген, которого я ни на секунду не упускал из виду, с тревогой посмотрел на камин. Затем, в то же мгновение, выражение его лица приняло опять безразличный вид.
Я проследил направление его взгляда.
На гвозде у камина висели великолепные золотые часы «Bréguet»[15], украшенные драгоценными камнями.
«Какой странный грабитель, – подумал я, – убивает человека, чтобы взломать его письменный стол, где находится только несколько золотых монет и пренебрегает часами стоимостью три тысячи франков».
Начали мы с описи мебели: стола, стульев, кресел и т.д.
«Давайте взглянем на шторы, – сказал судья, подходя к окнам, – нам нужно немного света, мой мальчик. Хм!.. Это шелковый штоф[16]».
Клерк поднял голову.
«Лучше проверить. Думаю, больше похоже на шерстяной штоф, – сказал он, – мой отец и дядя продавали подобный».
По этому, несомненно, важному вопросу возник спор между хозяином и его служащим.
Я же наблюдал в это время за окнами. Они были не только заперты, но и снабжены прочными решетками, а шпингалеты зафиксированы большим замком.
«Грабитель явно попал в комнату не этим путем», – сказал я сам себе.
При внимательном осмотре ковра, который примыкал к стене справа у окна, мне показалось, что я увидел брызги грязи. Не знаю, помните ли вы, но 2 января шел сильный дождь, а потом стало очень холодно. Так вот, положение следов указывало на то, что кто-то прятался за шторами.
Я сделал мысленную заметку для себя. В это время мировой судья выиграл спор, и клерк признал, что в ткани занавесок могло быть чуть больше шелка, чем шерсти.
«Теперь, – сказал судья, продолжая опись имущества, – не будем забывать о ковре. Вот, мой мальчик, – сказал он, разговаривая со мной, – поставьте лампу сюда на пол».
Я сделал, как он просил, и после нескольких секунд внимательного изучения мне стало очевидно, что на ковре заметен слабый, почти незаметный желтоватый отпечаток ноги. След шёл в направлении от окна к кровати.
«Итак, – сказал магистрат, – самый обыкновенный ковер. Выглядит достаточно скромно для миллионера. Кровать из орехового дерева, а размер-то какой! Послушайте, месье, – обратился судья к Бреа-Кергену, – ваш брат, который так боялся грабителей, спал в постели, под которой могла бы спрятаться целая армия разбойников».
Мне показалось, что густые брови старого бретонца дернулись при этом замечании, сделанном судьей так небрежно.
Мы продолжили опись предметов возле камина. Каково же было мое удивление, когда я посмотрел на гвоздь, на котором висели часы «Bréguet». Они исчезли! И я не сводил глаз с месье Бреа-Кергена все это время!
Через полчаса опись предметов спальни была завершена, и мы перешли к другим комнатам в доме.
К одиннадцати часам все было закончено.