3 ноября совершенно неожиданно в полку снова появился майор Бунтин, снятый за трусость под Сумами, а теперь снова восстановленный в командовании полком, а майор Кузминов откомандировывался в распоряжение командарма, где получил полк в 180-й стрелковой дивизии. Особого церемониала прощания с полком не было. Бунтин эти три месяца где-то в другой гвардейской дивизии исполнял обязанности заместителя командира полка и даже не считал, что это было для него понижением. Начальник артиллерии майор Бекетов при первой же встрече с Бунтиным заявил о том, что служить под его началом не намерен, и подал рапорт о переводе в другую часть. Его просьба была удовлетворена, так как 23 октября был подписан Указ о присвоении ему звания Героя.
До полка дошел слух о том, что дивизия выводится в резерв на доукомплектование. Одновременно из штаба дивизии позвонил подполковник Хамов П.Ф. и разговаривал со мной почти открыто о получении полком пополнения, обмундирования и переброске его к переднему краю. Я был немало удивлен такой неосторожностью с его стороны и забывчивостью соблюдать скрытность управления. Как позже выяснилось, и по радио велись почти открытые разговоры о прибытии на плацдарм новых сил, тогда как ночами стали выводить с него 3-ю гвардейскую танковую армию.
Уже 3 ноября штабом дивизии было приказано батальон под командованием Кошелева провести несколько раз колонной в Большой Букрин, чтобы его прохождение было наблюдаемо немцами с переднего края, а отвод в тыл проводить скрытыми балками. Читатель еще познакомится с моим рассказам о выдвижении штабных подразделений из хутора Полтавского в сторону Ново-Ротовки на виду у противника. Так получилось и теперь. Спускаясь с холма, мы трижды подвергались обстрелу вражеской артиллерии и несли потери в живой силе и лошадях. Я сам участвовал в этих маршах и всякий раз сообщал по телефону о потерях подполковнику Хамову. Однако все повторялось снова.
4 ноября мы получили зимнее обмундирование и переодели в него наших солдат и сержантов. К вечеру приказано было передать их с вооружением в другую дивизию, которая оставалась на плацдарме, а офицерскому составу и спецподразделениям приказано было следовать по маршруту: Зарубинцы—Вьюнище— Мал Каратуль. Ночью по наплавному мосту мы переправились на левый берег и прибыли в Переяслав-Хмельницкий. Неожиданно вместо следования в тыл нас повернули на север, и 7 ноября мы встретили в селе Ерковцы, где был митинг и вручение орденов и медалей за форсирование — тех орденских знаков, какие оказались у дивизии в наличии…
Потом прошли Рогозов и Борисполь. С 8 на 9 ноября снова на лодках переправляем подразделения боевого обеспечения через Днепр в районе Вита-Литовская в Ходосовку и далее следуем на Дмитривичи—Безродичи—Нещеров—Обухов—Красное, и к 12 часам 10 ноября полк сосредотачивается в Козиевке. А на следующий день полк занимает рубеж обороны за селом Долина.
Как читателям, возможно, известно, наши войска, нанеся стремительный удар с Лютежского плацдарма, 7 ноября освободили столицу Украины Киев. Войска Воронежского фронта начали развивать наступление в западном и юго-западном направлениях. Левый фланг наступавших войск оставался открытым от Днепра, а там еще удерживалась вражеская группировка вокруг Букринского плацдарма. И командование решило бросить на прикрытие фланга нашу небоеспособную дивизию, совсем лишенную пехоты. Приказ есть приказ. Его нужно выполнять, хотя в данном случае правая рука не ведала, что делает левая. Зачем тогда нужно было передавать солдат в другую дивизию на плацдарме? Дивизия оказалась в пределах Обуховского района Киевской области. Странная ситуация: ничего не знаем ни о противнике, ни о своих соседях. Штаб сначала разместился в Щербанивке, потом перешел в село Долина. Командиры подразделений вышли за село и своим присутствием “обозначили” оборону, подстелив на снег соломки и установив пулеметы на открытых позициях. Хорошо хоть артиллеристы были укомплектованы наполовину, да еще были связисты и разведчики. (…)
С небольшого села Долина и только в наш полк 14 ноября мы призвали 72 человека. Только однофамильцев Кияница было 13 человек, Киященко и Плюта по 9 и т.д. Поступило пополнение в количестве 100 человек из Киева, 40 человек из Сумской области и из других областей Украины, так что мы смогли укомплектовать полностью два стрелковых батальона. В командование ими вступили старшие лейтенанты Кошелев А.В. и Лысынчук М.Ф. (…)
Оба они ходили по дворам и призывали под наше Боевое Знамя всех, кто остался дома, и тех, кто успел подрасти за два года оккупации. В чем были дома военнообязанные, в том и вышли на оборону своего родного села со своими лопатами. Кода вырыли окопы, им вручили винтовки, автоматы, пулеметы. Некоторые по месяцу и более оставались в своих кожухах или жупанах, а то и свитках, треухах и “взуттях”. Некоторые так и погибли в десяти километрах от дома под Германовской Слободой, где за 27 и 28 декабря дивизия потеряла 132 человека убитыми и 285 человек ранеными…»
2
За годы войны наша армия потеряла погибшими и умершими 2545 командиров сухопутных полков. 1114 командиров полков пропали без вести в горниле сражений. А всего — 3659!
Только по этой причине Иван Михайлович Бунтин мог быть назначен командиром 48-го стрелкового полка.
Он родился в августе 1907 года в селе Хованщина Пензенской области. Из рабочих.
Член ВКП(б) с 1930 г. (п/б № 2162 457).
Образование:
«9 классов Батумской средней школы в 1937 г.; Полтавская Военно-Политическая школа — полный курс в октябре 1933 п; 2-месячныс курсы преподавателей истории ВКП(б) при Академии им. Ленина в 1938 г.».
В Красную Армию призван в 1929 году Беловским РВК Пензенской области.
Прохождение службы:
«Курсант — 5.1930 г.
Политрук батареи 1-й артполк 1-й Кавказской СД— 10.1933 г.
Политрук батареи 25 СП 1 Кавказской СД — 5.1934 г.
Исполнял должность преподавателя истории — Тбилисское Военное училище. Зак. ВО № 99 от 2.9.37 г.
Секретарь парторганизации 1-й Дивизии Тбилисского горно-артиллеристского училища. По училищу 364 25.12.38 г.
Военком 542 Легко артиллерийский Полк. ПУРККА № 04 263 25.9.39.
Военком 423 га. Артиллерийский полк 2 га. Артиллерийской дивизии ВС Южн. фр. 01642 от 24.6.1942 г.
Слушатель курсы “Выстрел” МВО НКО СССР 0947 11.2.1943 г.
Командир полка 48 стрелковый полк 38 СД 2 Укр. Фр. 4.1943 г.».
Присвоение званий: «Старший политрук НКО СССР 01371/п— 16.8.1938 г.
Батальонный комиссар НКО СССР 00 355/н — 16.10.1939 г.
Старший батальонный комиссар НКО СССР 0657/п — 25.1.1942 г.
Майор…»
Участие на фронтах:
«Западный фронт с июля 1941 г. по февраль 1942 г., Южный фронт с февраля 1942 г. по сентябрь 1942 г., 2 Украинский фронт с апреля 1943 по февраль 1944…»
Командиром 48-го стрелкового полка 38-й стрелковой дивизии назначен 12 марта 1943 года (011—1 Украинского фронта).
С должности командира полка отстранен 25 февраля 1944 года. До этого награжден не был.
3
За годы войны наша армия потеряла 2147 начальников штабов сухопутных полков, в том числе 1372 — погибшими и умершими, 775 — пропавшими без вести.
Если бы не такие потери, то Василий Васильевич Ершов никогда не стал бы занимать должность начальника штаба 48-го стрелкового полка.
Он родился 10 апреля 1911 года. В его послужной карте записано следующее:
«Бригадная школа 58 стрелковой дивизии МВО, курсант. 1933 Декабрь.
Полковая школа 147 стрелкового полка 49 с.д. МВО, курсант. 1934 сентябрь.
Рота снайперов 147 с.п. 49 с.д. МВО, командир отделения. 1934 ноябрь.
Полковая школа 147 с.п. 49 с.д. МВО, пом. командира взвода. 1935 октябрь.
Курсы мл. комвзводов 147 с.п. 49 с.д. МВО, курсант. 1936 ноябрь.
4 ср. 147 с.п. 49 с.д. МВО, командир взвода. 1937 июнь.
Курсы мл. лейтенантов 49 с.д. МВО, курсант. 1937 октябрь.
9 стрелковая рота 147 с.п. 49 с.д. МВО, командир взвода. 1938 апрель…