Столица Ада в Потерянном рае.
(обратно)100
Тассо. Освобожденный Иерусалим, IV, 3
В поэме Тассо речь идет о сатане, желающем «все беды устремить» на христиан и созывающем свой «ужасный совет»:
Глухая заунывная труба Сзывает населенье тьмы кромешной И Тартар, мощным зовом потрясенный Шлет отклики из черных бездн своих.(Пер. с итальянского В.С.Лихачева.) (Прим. пер.)
(обратно)101
Намек на восстание в Париже 5 октября 1795 г. (См. примечание 194.)
(обратно)102
Страница 308 рукописи зачеркнута: ее содержание не имеет связи с предыдущей страницей и с последующей:
«(…) Победить природу вещей; таким образом, она не сможет ни создать великую Республику, которая невозможна, ни уничтожить дворянство, которое вечно.
Итак, она сможет подчинить народ военному правлению, заседающему в Париже, и, сверх того, она сможет уничтожить феодальное устройство и заставить дворянство сменить платье. Беспристрастный человек не видит иного результата стольких судорог и стольких преступлений.
Кроме того, если бы Французы достигли устойчивого состояния, хотя и менее благоприятного, чем то, из которого они вышли, то они смогли бы мирно вздохнуть; но в действительности нет ничего, абсолютно ничего. Те, кто спрашивают, может ли Республика удержаться, суть испорченные Дети. Если бы они обладали человеческим рассудком или чистотой Детства, то вместо того, чтобы спрашивать, может ли Республика быть прочной, они спрашивали бы, может ли она утвердиться; или, скорее, они не спрашивали бы ни того, ни другого.
Если есть что-то достоверное в мире, так это то, что, как в теле политическом, так и в теле животном, сила принадлежит молодости. Никогда не было видано, чтобы правление и особенно свободная конституция начинались вопреки сочленам Государства и обходились ради выживания без их одобрения? Это…».
(обратно)103
Глава начиналась с текста, зачеркнутого в рукописи, ибо он воспроизводил предыдущие и последующие абзацы. Текст завершался следующим абзацем:
«И разве же из этого кровавого месива должна появиться прочная Республика? Варварское невежество, без сомнения, управляло немалым числом политических учреждений; но ученое варварство, обдуманное развращение, систематическая жестокость и особенно неверие никогда ничего не создавали.
И здесь я хотел бы привлечь все внимание здравых умов: есть во французской Революции сатанинское свойство», и т. д.
(обратно)104
Заседания Учредительного собрания, принявшего Гражданское устройство духовенства (12 июля 1790 г.).
(обратно)105
15 фримера II года (7 декабря 1793 г.).
(обратно)106
Жозеф де Местр первоначально написал:
«Пусть идеи, о которых я говорю, будут истинными или ложными, пусть их называют религией или предрассудком, культом или фанатизмом, пусть над ними насмехаются или их почитают; неважно: они тем не менее образуют (даже будучи ложными) единственную основу всех прочных учреждений».
(обратно)107
Жозеф де Местр начал такими строками:
«Руссо (…) человек одновременно слабый и фальшивый, который почти всегда грешил против истины и который никогда не умел ее распознать, когда случайно ее схватывал; Руссо, говорю я, весьма красноречив в этом предмете и не захотел из него извлечь выводы…»
(обратно)108
Об общественном договоре, кн. II, гл. VII. (Прим. Ж. де М.)
(обратно)109
Там же.
(обратно)110
Жозеф де Местр первоначально написал:
«утверждая, что вообще они находятся на некотором расстоянии от монашеских добродетелей…»
(обратно)111
Орден иезуитов был упразднен папой Климентом XIV в 1773 г., однако тайно он продолжал существовать, а в некоторых странах сохранялся по политическим соображениям. В 1814 г. папа Пий VII восстановил орден. (Прим. пер.)
(обратно)112
Следует текст, зачеркнутый в рукописи: «Чем пристальнее мы будем рассматривать вещи, тем сильнее будем убеждаться в том, что в Европе общественное устройство полностью покоится на кресте; нас еще спасает от всеобщего потрясения то, что различные державы этой части света инстинктивно, может быть, и по привычке, более чем по убеждению и мудрости, поддерживают религиозное установление. Во Франции преступное безумие правительства способствовало скатыванию к нечестивости и безразличию, ставшими слишком распространенными, и мы видим последствия этого.