Данной книге – может; путано, тяжело, нечётко, но именно это составляет содержание её страхов. «Finis musicae» – где-то тут промелькнут эти слова, они лишь сновидческий символ демократии. Прогресс от музыки к демократии – именно о нём речь там, где говорится о «прогрессе». Если же наша книга утверждает и пытается показать, что Германия в самом деле стремительно и неудержимо движется в направлении к этому прогрессу, так это пока лишь риторическое средство обороны. Ибо она очевидным образом борется с ним, оказывая консервативное сопротивление. Весь её консерватизм на самом деле лишь отповедь, вся её печаль, полулицемерное отчаяние, слёзы, пролитые на груди романтизма, «сочувствие смерти» – тоже. Книга отвергает прогресс вообще, чтобы отвергнуть по крайней мере этот; она неразборчива в аргументах и даже вступает в откровенно сомнительные альянсы; атакует «добродетель», забрасывает цитатами «веру», вызывающе высказывается о «человечности» – и всё только для того, чтобы составить оппозицию этому прогрессу: движению Германии от музыки к политике.
К чему такие усилия? К чему небезопасная, компрометирующая каторга, галера в виде этой книги, которой никто от меня не требовал, не ждал, за которую я не получу ни полслова благодарности, уважения? Так не хлопочут, о чём хлопотать нет потребности, до чего тебе нет дела, поскольку ты не имеешь о предмете ни малейшего представления, не несёшь в самом себе, в крови. Я сказал, что у Германии есть враги в городских стенах, то есть союзники и пособники мировой демократии. А может, это повторяется и в малом, может, и в моём собственном консервативном нутре притаились элементы, подталкивающие Германию к «прогрессу»? Вдруг моя суть, мои – насколько о них позволено говорить – труды далеко не полностью совпадают с моей мыслью и взглядами? Может, предназначением части моего естества было и остаётся движение Германии к тому, что на этих страницах не в самом точном смысле слова именуется «демократией» (и с равным избирательным правом связано лишь поверхностно)? В таком случае что это за часть? Литературная? Ведь литература – повторим ещё раз то, что знаем! – литература в основе своей неотделима от демократии и цивилизации, ещё точнее: это одно и то же. Но тогда я консервативно сражаюсь с «прогрессом» Германии, и одновременно писательство понуждает меня ему способствовать?..