В подобных условиях отмена смертной казни за убийство — это не «гуманизм», а скорее поощрение уголовного мира, как это было де-факто в царской России. И причина этого очевидна. Правящие неолибералы хорошо знают, что защищены от убийц-уголовников своим социальным статусом. Много ли у нас убили в последние годы с целью ограбления президентов, премьер-министров, просто министров, генералов, олигархов? Вот то-то. Следовательно, корыстные убийства совершаются в основном на более низких этажах социальной лестницы. А раз так — зачем за них наказывать смертной казнью? Пока это «быдло» «там внизу» «копошится», «мочит» друг друга, наша «элита» спокойна: внимание «быдла» от нее, «элиты», отвлечено. Интересам неолиберальной власти, жизням правящих неолибералов ничего не угрожает.
Любопытно, однако, что современное российское законодательство не предусматривает смертной казни и за политические преступления (в отличие от царской России). Логика действий неолиберального государства тут ясна. Политическое противостояние предполагает, что интенсивность конфликта определяется степенью радикальности поведения любой из сторон конфликта. То есть достаточно одной из сторон политического конфликта — обычно сильнейшей — перейти к прямым убийствам, как это развяжет руки всем остальным.
Фактически мы сталкиваемся с той же логикой мести (возмездия). Но если в случае убийства частным лицом (группой лиц) предельно ясно, кто убийца и кому мстить, то по отношению к государству все не так просто. Частному лицу (или группе лиц, или организации) не по силам убить государство, мстя за смерть своего товарища. Ведь что такое государство? Бездушная машина, с помощью которой одна часть общества (социальные верхи) держат в повиновении и устрашении другую часть общества (социальные низы). Машину убить нельзя, она неживая. Можно, конечно, убить государственного служащего. Но в том-то и дело, что когда речь заходить об убивающем государстве, далеко не очевидно, кто должен стать объектом возмездия. Законодатели, принявшие соответствующий закон? Эксперты, разработавшие его? Представители исполнительной власти, утвердившие этот закон? Судьи, вынесшие приговор? Палач, приведший этот приговор в исполнение? Следователи, тюремная и судебная охрана и т.п. — то есть все те, кто способствовал тому, чтобы убийство совершилось? Прокуроры как представители надзирающей инстанции? Ответственность размазывается, но размазывается не на все государство вообще, а на большую группу государственных служащих, в первую очередь высокопоставленных. Это значит, что если вы вводите в государстве смертную казнь за политические преступления, вы тем самым побуждаете сторонников и соратников казненных к актам мести по отношению к широкому кругу чиновников достаточно высокого ранга.
Неолибералы, пришедшие к власти, достаточно умны, чтобы не подставлять себя под удары возмездия. Ведь всякое убийство по суду (смертный приговор) отличается той неприятной особенностью, что — в силу бюрократического характера государства — в каждом отдельном случае можно с большей или меньшей достоверностью очертить круг причастных к этому приговору и ответственных за него.
Поэтому неолибералы предпочитают массовые бессудные убийства — такие, когда ответственных за каждый конкретный случай найти очень трудно, если не невозможно, и когда всё, что сделано, можно списать либо на «эксцессы исполнителей», либо на «вражескую пропаганду». Идеальный случай тут: война, «контртеррористическая операция». Неолибералы, то есть, предпочитают известную фашистскую доктрину коллективной ответственности, полагая, что к ним самим такую доктрину никто применить не решится.
Тут необходимо вкратце остановиться на том, что такое неолибералы и чем они отличаются от либералов (поскольку у нас в стране эти два понятия постоянно путают). Отличаются же они вовсе не приставкой «нео». Неолиберализм вообще не имеет прямого отношения к классическому либерализму и не является его преемником. Неслучайно сам термин «неолиберализм» (заведомо пропагандистский и демагогический) утвердился только в англоязычном мире и — под идеологическим давлением США — в Латинской Америке. В остальных развитых западных странах неолибералов называли и называют, наоборот, «неоконсерваторами». То есть подчеркивали и подчеркивают их принадлежность к правому и ультраправому спектру[15].
15
В США термин «неоконсерваторы» («неоконы») тоже в ходу — так называют христианско-фундаменталистское, откровенно реакционное, самое правое крыло неолибералов. Именно неоконы определяют сегодня политику в Белом доме.