— С каких пор вы, Гвиний, помогаете моему брату скрывать столь гнусные деяния от взора правосудия?
— С тех самых пор, когда я погиб и изменился, сестра. Завтра я лично приведу тебя к каждому из рабов, а после заставлю извинить, при чём точно так же, за каждого из них! — Вспомнив просьбу старика обращаться с воительницей точно также, как и со слугой Магнусом, грозно и без какого-либо уважения рыкнул я, и та, послушно опустив голову, заткнулась и пропустила меня с моей стражей в резиденцию. По видимому, наш с ней статус позволял мне держаться на одну ступеньку выше и то, как она приняла моё к ней обращение говорило, что завтра меня будет ждать настоящее шоу. Уверен, она станет копать, доставать на меня всё, до чего только дотянутся её загребущие руки, и будь разговор только за настоящего меня, переживать было бы не о чем, но вот что успел натворить принц до того как я завладел его телом, это большой и очень пугающий меня вопрос.
Миновав сестру и остановившись в десятке метров от той, обернулся. Женщина, всё так же опустив голову, глядела себе под ноги. Чёрт, кажется, я перестарался…
***
Тон брата и его грубые слова поразили старшую сестру в самое сердце. Она, карающий меч правосудия, с лёгкостью могла обвинить того в чем угодно и заставить заплатить за всё свершённое им сейчас и ранее, вот только прибыла она сюда не за тем. Проверка четырнадцатого принца являлась лишь поводом для того, чтобы покинуть застенки инквизиции, и стать рядом с ним, тем, кого она ещё с детства считала лишь её единственным. Она больше всего хотела быть с Карлом.
То как тот будучи ещё ребёнком, желая причинить ей вред хватался и кусал за грудь, а после, повзрослев, подглядывал за переодевающейся сестрой, заводило девушку сильнее, чем любой из когда-либо встреченных ей мужчин. Его злоба и слова сводили ум Августы с ума похлеще гущи битвы, в которой шанс уцелеть ниже одного процента.
— Он так возмужал… — Не поднимая головы и глядя на свои трясущиеся, взмокшие между ляжками ноги, с красным, переполненным счастьем и стыдом лицом, прошептала себе под нос девушка.
Глава 17 - Человек который всё знал.
Мы едва зашли в поместье, как бледный, словно сам мертвец Гвиний, напугано и тяжело дыша, стал чуть ли не молиться за моей спиной. Старик был напуган, и лишь осушив пол кувшина воды, наконец-то пояснил, что было тому виной.
Когда он просил меня общаться с Августой как с Магнусом, он не имел в виду командовать, он ждал уважительного тона, общения хотя бы как с равным. Но даже он не ожидал что я начну тыкать и в такой жёсткой форме осаживать женщину, что в пищевой цепи нашего семейства находилась как минимум на голову выше меня. Именно из-за моих постоянных выходок, что в детстве, что сейчас, принцессе даровали полномочия сдерживать именно мои гневные порывы, способные навредить короне. Её главная цель — я. И только что, показав своё неповиновение, я фактически развязал той руки. Ведь даже в моём мире всех неугодных режиму убирали от греха подальше…
«Пиздец»… — Глядя, как молча и всё также пряча свои глаза за длинной чёлкой, в след за нами тенью брела Августа, мысленно выругался я.
Первым делом отправился в свою личную комнату, ставшую для меня как спальней, так и офисом. Требовалось составить список вещей и тренировок, которыми мы могли бы снабдить нашу сотню. Я не просто хотел оснастить Магнуса и его парней всем необходимым, но и собирался дать им чуточку больше, а именно мои знания и стратегии из прошлой жизни. Сотня Нивграда должна стать этаким отрядом спецназа в средневековом мире. Каждый из моей сотни обязан был уметь плавать, лазить по отвесным скалам, передвигаться скрытно и бесшумно, заметать за собой следы. Из каждого требовалось сделать лучника, копейщика и мечника. Мои бойцы обязаны уметь пользоваться любым оружием вне зависимости от возникшей ситуации!
Я не собирался жалеть на бойцов денег, они моё будущее, ведь, возможно, наступит день и кто-то из вышестоящих братьев отзовёт гвардию, или прикажет той убить меня, и именно в этот момент на мою защиту должна стать сотня лучших из лучших, что даст просраться всему ёбаному шарику!
Раньше я спокойно мог передвигаться по своему особняку в одиночку. Ведь через каждые пять-шесть метров, у каждой двери дежурил верный мне стражник. Подобные прогулки ранее мне нравились, и даже слегка расслабляли. Но сейчас, когда за мной табуном двигалось с полдесятка закованных в сталь погремушек и даже Гвиний, за коим всё так же брела Августа, это начинало нервировать.