- К тому же это очень молодой экземпляр и легко поддастся дрессировке. Если вы будете часто с ним беседовать, то он очень быстро выучит язык. В отличие от сов, которые понимают от силы несколько десятков слов, да и те все связаны с доставкой почты, вороны очень умны и даже могут научиться свободно разговаривать. А те, которые доживают до ста лет, даже немного колдовать умеют.
- Ничего себе, - я посмотрел на птицу с новым интересом.
Тот задрал клюв, как мне подумалось, слегка горделиво, и чуть распушил перья.
- Назову тебя Кра, сокращенно от «Красавчик», - хмыкнул я, на что ворон недовольно на меня зыркнул. Мне даже показалось, что человеческий язык он уже неплохо понимает.
Когда я расплачивался на кассе, неожиданно услышал какой-то странный свистящий шепот:
- …есть хочу, есть хочу, есть хочу…
Сначала я подумал, что звучит иностранная речь, но через миг с удивлением понял, что это тот условный язык, на котором я общался с Кусанаги до того, как она стала моим занпакто. Голос раздавался из соседнего помещения, где располагались всевозможные террариумы, и я из любопытства отправился туда. Оказалось, что это бубнит небольшая змейка, монотонно покачивающая головой. Остальные рептилии просто дремали, пригревшись под специальными лампами, и чтобы проверить, действительно ли Кусанаги в свое время научила меня парселтангу, я тихо прошипел:
- Привет.
Все змеи тут же проснулись и уставились на меня. Продавец, который только что зашел в зал и моего шипения не слышал, удивленно произнес:
- Что это с ними?
- Не знаю, может, подумали, что я им еду принес, - пожал я плечами.
- Точно, - продавец посмотрел на часы, - уже время ужина. Желаете приобрести еще кого-нибудь?
Змеи словно отмерли и стали вести себя довольно беспокойно, шипя на разные лады: «Говорящий! Говорящий!»
- Пожалуй, нет, - я начал поворачиваться и тут заметил небольшую белую змею в самом дальнем террариуме.
Рептилия выглядела точь-в-точь как та змея, шкурку которой в качестве талисмана хранил Орочимару. Что-то сегодня слишком многое мне о доме напоминает, и как я ни старался гнать от себя печальные мысли, где-то в груди появилась легкая тянущая боль. Сначала ворон, похожий на тех, что использовал Итачи, а теперь вот змея. Осталось только говорящую жабу встретить, и тогда у меня точно приключится полноценный приступ тоски по дому.
Хотя это хорошая примета - встреча с белой змеей, да и сама она считается символом бессмертия. К тому же мне показалось, что рептилия смотрит на меня как-то жалобно, будто умоляет забрать ее отсюда, но при этом ведет себя смирно, в отличие от остальных. Заметив мой интерес, продавец начал рассказывать, какое это полезное животное, и как сильно ценятся ее чешуя и яйца в зельеварении. Оказалось, что змея еще и не ядовитая, поэтому держать ее дома совсем не опасно.
Так что из магазина я вышел, держа в одной руке клетку с вороном, а в другой – переносной террариум со змеей, которую я решил назвать Белоснежкой. В конце концов, не Снежком же ее было нарекать. Интересные лавки на Косом переулке закончились, так что я решил наведаться в Лютный. К тому же мне нужно было купить волшебную палочку, а перед Оливандером светиться не хотелось, да и магии во мне нет, так как я по сути маггл, и не хотелось бы, чтобы кто-то догадался.
Убрав клетку и террариум во внутренний мир, я еще раз сменил внешность и отправился на «темную» сторону магического мира, ориентируясь по памяти одного из магов, ставшего сегодня жертвой науки. Лютный переулок представлял собой довольно жуткое местечко, одни сушеные человеческие головы, выставленные прямо в витрине, чего стоят. Сюда даже солнце не заглядывало, и хотя был еще ранний вечер, кругом царила полнейшая темень. Но нужную мне лавку я все-таки нашел и на радостях купил целых три палочки, подходящие для боевого мага, и еще несколько интересных вещичек вроде проклятой фигурки какого-то каменного божка или книги о ядах.
После этого я вернулся на Косой переулок, а уже оттуда через Дырявый котел вышел в маггловскую часть Лондона. После старинной, будто бы застывшей в прошлом или даже позапрошлом веке волшебной улочки, современный город казался слишком шумным и суетливым, а машины, фонари и неоновые вывески – совершенно чужеродными. Поэтому, уточнив адрес, я не стал добираться домой на такси, а, плюнув на конспирацию, переместился сначала во внутренний мир, а потом уже в особняк.