И было бы неплохо встать на ноги. Хотя бы.
Однако тот, кто впустил в мою голову этот пейзаж, мало интересовался моими желаниями. Поэтому я все еще лежу, приподнявшись на локтях, когда пятнышко превращается в фигурку. В фигуру. В знакомую фигуру.
В меня.
Вроде бы все родное: худощавое и вполне удобное для жизни тело, крупноватый нос, скулы, достаточно острые, чтобы резать ими девичьи сердца.
Но почему я раньше никогда не замечал, что у меня глаза настолько светлые, а взгляд такой… рептильный?
Я-второй присаживается рядом со мной на корточки и улыбается.
Меня как будто окунают в ванну, полную ледяных муравьев.
Никогда, ни разу в жизни мне не было так страшно. Я дергаюсь, пытаюсь отползти на локтях. Хотя бы на несколько сантиметров. Но не могу.
Я-второй, кажется, знает об этом. Во всяком случае, он никуда не торопится. Совершенно.
Деловито поправляет медно-рыжий хвост. Шарит по карманам.
– Эй…
Страх съел все мои ораторские способности. Всю уверенность, наглость и кураж. Я-второй молча смотрит. Я пробую еще раз.
– Эй, что… ты делаешь?
На самом деле стоило бы спросить: «Что ты собираешься делать со мной?» – но не выговаривается. Да если бы и выговорилось, толку-то – он явно не собирается отвечать.
Во всяком случае, словами. Просто улыбается еще раз и продолжает шарить по карманам.
Почему собственное ожившее отражение пугает меня так сильно? Настолько, что я предпочел бы видеть рядом какое-нибудь чудовище, с головы до ног утыканное окровавленными зубами?
Не могу понять. Но и перестать бояться тоже не могу.
Я-второй тем временем находит то, что искал. Ножик. Небольшой, аккуратный, с лаконичной серой рукояткой.
Я бы выбрал именно такой.
Все так же никуда не торопясь, я-второй разрезает штанину на моей левой ноге и принимается снимать с нее кожу. Тонкими полосками. Будто чистит яблоко.
Руки снова примерзают к траве. Я не могу дернуться. Вывернуться. Ударить.
Зато могу кричать.
Довольно долго могу.
А потом больше не могу.
Тоже довольно долго.
А еще потом появляется третий.
Второй его не видит. Он очень сосредоточен на своем занятии. И даже, наверное, не успевает ничего понять, когда третий одним резким движением сворачивает ему шею.
Бояться уже не получается. Хотя, может, и стоило бы.
Зачем-то закрываю глаза. Но все равно слышу, как я-третий оттаскивает я-второго подальше. Садится рядом. Устраивается поудобнее. Сухая бурая трава исправно похрустывает, сообщая мне о его передвижениях.
– Эй?..
Я бы усмехнулся, если бы помнил, как.
Что ж, этот хотя бы говорит.
Открываю глаза. Третий смотрит с жалостью. Но такой… брезгливой, что ли. Потом начинает шарить по карманам.
Снова закрываю глаза.
– Эй, посмотри на меня.
Смотреть не хочется.
– Ну или хотя бы рот открой.
Этого не хочется тем более.
– Да ладно, все страшное уже закончилось. Мне просто нужно сказать тебе кое-что. И чтобы ты был в состоянии меня понять. Поэтому давай ты сейчас выпьешь вот этот… ну как будто бы эликсир здоровья. Обманем по-быстренькому твой, то есть наш, мозг. Хотя нет, почему обманем? Убедим. Это не больно, это даже наоборот.
У него мои интонации. И от этого то, что он говорит, кажется насмешкой. Но я все-таки открываю глаза.
У я-третьего в руке действительно склянка с чем-то золотистым и светящимся. Пожалуй, если бы меня попросили вообразить эликсир здоровья, я бы как раз такую картинку и представил.
Что никак, в общем-то, не мешает этому золотистому оказаться инструментом новой пытки. Но я позволяю влить его в себя. Потому что если я-третьему очень захочется – он же все равно вольет. Может быть, выбив предварительно зубы.
Что бы там ни было в воображаемой склянке – оно срабатывает. Я снова могу двигаться. Могу даже сесть. Пошевелить ногами. Одежда так и остается разрезанной, но кожа на месте. Вся.
Я смотрю на двойника. Он очень знакомо пожимает плечами.
– Слушай, а ты… кто? Или что?
– Серьезно? Мог бы и сам дотумкать.
Я молчу, настаивая на вопросе.
– Ну ладно… Допустим, так: я – запаска, которая случайно нашлась у твоего сознания. Вероятность. Возможность. Версия развития. Такая, знаешь, «еслибыдакабыль».
Он усмехается. Любитель диких словечек.
Как и я.
Похож, очень похож. Даже волосы так же пропускает между пальцами, когда говорит.
И одновременно – другой. Будто его… рыцуцик покусал.
– А этот тогда?.. – Я киваю в сторону лежащего тела.
– А вот это как раз основная версия. Это ты, Эф_Имер. Лет семь спустя. Или пять. А может, еще меньше. Как пойдет.
У него получается так произнести мое… наше второе имя, что оно звучит почти оскорбительно.