И вот здесь прозвучал тот самый звоночек.
Хорошо. Маршал Жуков хотел таким образом увековечить, так сказать, в своих мемуарах свое незнание намерений немцев из-за отрыва от аппарата военной разведки.
Ну и сделал бы это, не упоминая ни о каком Рихарде Зорге. Не знал. Не докладывали. И точка.
Зачем же ему понадобилось ко всему прочему, еще раз неуклюже подтверждать прежнюю официальную версию об одном-единственном "спасителе Отечества" Рихарде Зорге? Тем более, что сам он был прекрасно осведомлен, что в действительности всё обстояло совсем не так?
Хотя, если учесть, что во времена написания им своих мемуаров широкой публике не было известно всё, что мы с вами сегодня знаем, неуклюжесть эта, конечно, кажущаяся. Видная с позиций сегодняшнего дня.
Ведь тогда не предполагалось, что всё это будет вообще когда-либо известно в будущем обыкновенному рядовому читателю. Поэтому звучали его слова солидно и убедительно. Поскольку подтверждалось, косвенным образом, солидностью и убедительностью официальных представлений об этом отрезке истории.
Жуков этим эпизодом попытался себя защитить совсем просто.
Примерно так.
Вам же всем хорошо известно, что именно Зорге (один Зорге, потому что другие конечно тоже были, но они не в счет) раскрыл планы немецкого командования. Других таких, калибра Зорге, у нас не было. Так чего вы все от меня хотите? Откуда я мог узнать о планах немецкого командования? Сталин мне про Зорге ничего не говорил. Про него я узнал после войны.
Что интересно. Если бы сегодня, как и тогда, документы разведки кануна войны были под семью замками, мы продолжали бы этому верить.
И вот мне стало интересно понять.
Какие еще свои собственные грехи и ошибки наши бывшие военные и политические лидеры постарались спрятать за именем легендарного разведчика?
И, вслед этому, попросился на свет совсем уже неполиткорректный вопросец. А все ли чисто с самой этой легендой? Уж слишком она оказалась удобной для такого рода пряток. Настолько слишком, что поневоле приходишь к подозрению, что именно этой причине она и обязана своему возникновению.
Вот так и появилась у меня мысль присмотреться к истории Рихарда Зорге повнимательнее.
Попристальнее.
Если есть такое желание, приглашаю вас сделать это вместе со мной.
ПОЧЕМУ НИКТО НЕ ВЕРИЛ РИХАРДУ ЗОРГЕ
Мы знаем о внезапности немецкого нападения 22 июня 1941 года, которая парализовала советское руководство в первые дни войны.
Мы знаем также и том, что виновником этой внезапности является Сталин. О том, что именно Сталин не был готов к немецкому нападению.
Существенную роль в этой неготовности играет его вера в благие намерения Гитлера в отношении СССР. Соответственно, одним из проявлений этого слепого доверия явилось его неверие в сообщения советской разведки, докладывавшей ему прямо противоположные вещи, чётко и определённо доказывающие подготовку Гитлера к нападению на СССР.
Даже когда, благодаря Рихарду Зорге, стали известны точный день немецкого нападения, численность немецких войск, изготовившихся к нападению и направления их главных ударов, Сталин всё равно не поверил. Что объяснялось, помимо собственной уверенности Сталина в своей правоте, ещё одним существенным обстоятельством.
Недоверием Сталина к Рихарду Зорге.
Разговоры о политическом недоверии Сталина и, соответственно, руководства советской военной разведки к Рихарду Зорге давно уже стали общим местом. Это аксиома, с которой согласны все — и хвалители, и хулители.
Поскольку доказательств этого самого недоверия превеликое множество.
Подразделяются они на несколько больших групп.
Первая группа доказательств.
Рихард Зорге, вследствие этого недоверия, подлежал, судя по всему, угрозе расправы со стороны НКВД. Спасло его только то, что, в ответ на приказ Москвы вернуться в СССР, он отказался этому подчиниться.
Собственно говоря, идея перманентной угрозы расправы, висевшая над Рихардом Зорге почти всю его сознательную шпионскую жизнь и является одним из важнейших доказательств недоверия Москвы к нему и, соответственно, к поставляемой им информации.
Вторая группа.
Недоверие к Рихарду Зорге было обусловлено его прошлой работой в Коминтерне. Его близостью к Бухарину, Пятницкому и многим другим деятелям этой организации, что вызывало подозрения в чистоте его политических взлядов. Это как минимум. Как максимум, принадлежность его к различным группам оппозиционеров — заговорщиков.