- Где же этот злосчастный пистолет?
Егоров только руками развел:
- Со временем, возможно, узнаем.
- А прямо спросить у Пастухова, где его оружие?
- Не рискнул, - признался Егоров. - В этом случае он сразу бы догадался, что мы имеем отношение к исчезновению ствола.
- Вы правы, возможно, - подумав, сказал Профессор. - Что ж, у нас остается в запасе третий вариант. По нему и будем работать. Справятся ваши ребята? Задача сильно усложняется, даже чисто технически. Работать придется на людях, в толпе. И все должно быть проведено без единой шероховатости. Руководство МВД будет ориентировано соответствующим образом, но ваша работа должна быть абсолютно чистой. Вы уверены в своих людях?
- Вы ведь знаете, Профессор, как они работали. С тех пор они не стали слабее. Я в себе могу быть не вполне уверен, но в них - на все сто.
- К сожалению, у меня нет людей, про которых я могу так сказать. Я уверен только в себе. Что ж, возвращайтесь и продолжайте. Могу вам сказать, что вчера принято решение правительства выплатить все задолженности по зарплате и пенсиям жителям города К. и области. В пятидневный срок. Как раз накануне второго тура выборов. Только не спрашивайте, чего мне это стоило.
- А чего вам это могло стоить? - удивился Егоров. - Они что, не понимают, что к чему и зачем все это делается?
- Кто-то не понимает, кто-то делает вид, что не понимает, - уклончиво ответил Профессор. - Все рвут себе, своим регионам, своим отраслям. Я не скажу, что это глупые люди и не знают, что из ямы мы можем вылезти только общими усилиями. Но это знание так и осталось знанием поверхностным, не стало основой мировоззрения. Поразительно, как уроки истории быстро забываются. Как вылезла из жуткого кризиса послевоенная Германия с помощью пресловутого плана Маршалла? Очень просто. Выбиралась наиболее перспективная отрасль и туда бросались все средства. И все инвестиции. А продукция бесперспективных отраслей просто закупалась на стороне - там, где это было дешевле. Порт города К. - это же золотое дно. Оффшорная зона, железнодорожный узел и порт - это и есть тягач, который в состоянии вытащить из трясины половину России. Трясемся над копейками, а теряем сотни миллионов долларов. В общем, выбил я решение. Скажу вам откровенно, подполковник: я заявил, что немедленно уйду в отставку, если это решение не будет принято. И ушел бы... Так что вся наша операция висела на волоске.
- Я уважаю вашу преданность идеалам, Профессор, - проговорил Егоров вполне искренне. - Я рад, что мне привелось работать с вами. Я не знаю, сумею ли оправдать ваше доверие, но сделаю для этого все, что в моих силах.
Профессор усмехнулся:
- Я прощаю вам вашу высокопарность. Потому что сам невольно спровоцировал ее. Что еще произошло в городе К. из того, что вы не упомянули в докладе?
- Существенного - ничего, - ответил Егоров. - Губернатор сменил охрану. Приехали два молодых человека из Москвы. Одному лет 26, другой чуть старше.
- Откуда? Кто? Узнали?
- Да. Бывшие спецназовцы. Один лейтенант, другой старший лейтенант. Одна деталь, наводящая на размышления: они служили в команде Пастухова в Чечне. И одновременно с ним были уволены из армии. Формулировка та же: "За невыполнение боевого приказа". И больше никакой информации.
- Вы хотите сказать, что это его люди?
- Похоже на то, - согласился Егоров.
- Могут они представлять собой проблему для ваших людей?
- Нет. Их всего двое. А у меня пятеро. Не считая меня. И подготовка их не может быть слишком серьезной. Война в Чечне - это одно дело, а работа чистильщиков - совсем другое.
- Это все?
- Нет. Из Германии, из компании "Фрахт интернейшнл" поступила заявка на участие в тендере по продаже акций порта. Официально начало торгов еще не объявлено, но прием заявок уже начался.
- Что это за компания?
- Германская. Офис - во Франкфурте-на-Майне. Зарегистрирована на острове Мэн, в оффшорной зоне. Генеральный директор некто Заубер. Деятельность вполне законна, активы солидные. По нашему заданию проведена проверка. Есть подозрения, что этот Заубер - лицо подставное, зицпредседатель. Но доказать это не удалось. И даже если так, к деятельности компании претензий нет. Ей принадлежат двенадцать процентов акций порта К.
- Как у них оказались эти акции?
- Они давно участвуют в русских делах. Очень осторожно, правда. Купили, когда акции были не в цене. Это еще скромный пакет. Акции порта давно стали ликвидными, гуляют из рук в руки. Обычная биржевая игра.
- В чем суть их заявки?
- Они предлагают двести сорок миллионов долларов за тридцать шесть процентов акций. Плюс те, что у них есть, - практически контрольный пакет. Это очень серьезное предложение.
- Есть и другие? - уточнил Профессор.
- Есть, но гораздо более мелкие. И стартовая цена намного ниже, чем предлагают эти немцы.
- Как прореагировали в администрации губернатора?
- Им сейчас не до этого. Ждут второго тура выборов. И их нетрудно понять.
- Это все?
- Да.
- Я задам вам еще раз вопрос, который уже задавал. Вы уже почти две недели работаете в городе К. по этой операции. Не обратили ли вы внимание на какие-либо странности? Пусть они не имеют никакого отношения к делу. Просто странности, не стоящая внимания ерунда? Нечто, выходящее за рамки обыденного сознания?
- Вас по-прежнему интересуют два молодых немца, специалиста по компьютерам, и человек с еврейской фамилией, который любит портвейн "Кавказ"? - уточнил Егоров.
- Да, - подтвердил Профессор. - Его фамилия пять лет назад была Блюмберг. Аарон Блюмберг. А еще раньше он был полковником КГБ Ароном Мосбергом.
- Тот самый Мосберг? - поразился Егоров.
- Нет, не тот самый. Тому было бы сейчас под восемьдесят. Но он не дожил и до пятидесяти. Это его сын. Двадцать с небольшим лет назад он ушел на Запад.
- Вы имели о нем информацию?
- Да. Он не давал нам забывать о себе.
- И вы опасаетесь появления его сейчас в городе К.?
- Да.
- В связи с нашей операцией? - счел необходимым уточнить Егоров.
- Да.
- Откуда он может о ней узнать?
- Он о ней знает. И, возможно, узнал даже раньше, чем вы принесли мне свой оперативный план. В доказательство я приведу только один аргумент. Документы, которые получил от неизвестного лица историк Комаров, могли быть только у Блюмберга.
- Вы упоминали об этих документах, но ничего не сказали мне об их содержании, - напомнил Егоров.
- Это были материалы заседаний так называемого Балтийского клуба. Протоколы и открытых, и секретных переговоров нашей делегации с прибалтами. Мы хотели честно получить какую-то компенсацию за утерю выходов в Балтику. Нам недвусмысленно дали понять, что мы не получим ничего.
- Какую ценность эти документы могут представлять сегодня? - спросил Егоров.
- Смотря для кого. Когда вы узнали, о чем именно хочет говорить Комаров на своей первой встрече с избирателями, вы сочли необходимым принять срочные меры. Представьте на секунду: если бы в руках у него были те самые документы, пусть даже копии... Как вы думаете, прозвучало бы его требование к президенту провести расследование взрыва парома "Регата" гораздо убедительнее?
- Но ведь у Блюмберга наверняка остались копии этих документов, напомнил Егоров.
- Бесспорно, - согласился Профессор. - Но нет человека, который смог бы их озвучить. Так, как мог Комаров. Назовите мне политика, который на это решится. Не сможете. Даже среди самых яростных экстремистов. А то, что думают об этом в Прибалтике, да и во всем мире, нас мало волнует. Они вольны думать что угодно. Я вижу, вы хотите задать какой-то вопрос, но не решаетесь. Задавайте. Сегодня у нас откровенный разговор. Не уверен, что он повторится в обозримом будущем.
- Хорошо, спрошу, - проговорил Егоров. - Этот вопрос меня действительно очень волнует. Взрыв парома "Регата" - чьих рук дело?