Наместник откинул голову на подушку, и закрыл глаза «что-то» вспоминая…
— Но, сейчас, увидев этого галла, — продолжил, открыв глаза, Наместник, — мой опытный глаз определил возможность внедрить своего «Регула» в ряды пуннийцев! А, если, ему ещё удаться создать хорошую платформу для своего возвышения, то успех нашего «предприятия» обеспечен! Вот отсюда и стал развиваться план, и в нём уже появились и другие персонажи его воплощения в жизнь! Проект разнообразился включёнными в него народностями! И самое главное, проект наш нашёл своих последователей в самом торговом городе, съедаемом завистью и ненавистью, которая живёт и усиливается между кланами его власти! Все это вызрело в моем построении в последовательность, которая приведёт к желаемым нами интересам. И я, построив схему действий, изложил их консулу.
— Как вы, передали свой план консулу? Весь? — на лице Альбы стёрлись краски восторга… и проявилось не скрываемое разочарование.
— Ну, конечно же, нет! Альба, ты невнимателен! Ты меня разочаровываешь! Я же говорил тебе, история с Пульхром меня кое-чему научила! Я просто изложил ему предполагаемые результаты моего плана, он ухватился за них, выдав мне карт-бланш на действия, не оглядываясь на орден. Его не интересует суть и сам план. Его интересуют результаты! Каким путём, они будут добыты и какими средствами, его это не волнует! Лишь бы не пострадало лицо Сената и Слово Римского народа! Золото, Альба, найдёт подход к любой цели, намного быстрее и легче оружия. Многие индивидуумы человечества склоны к стяжательству, не подозревая этого. Они могут озвучивать цели и помыслы других направлений, но, интуитивно, примут решение всегда то, что ведёт их самих к благам сего мира, забывая свои вчерашние слова, кои становятся сказками для народа! Это тот слой человеческой лепнины богов, которыми можно пользоваться как стройматериалом для достижения своих целей. В этом и есть замысел Богов! Главное понять это! И дать толчок, для начала извращения такого людского существа, как некий подарок, потом поощрение, потом одолжение и все, далее людская сущность ломается и становится ведомым собственной алчностью! Но тут, Альба! Запомни это! Тут, можно и столкнуться с серьёзной угрозой! Ибо, сущность, кою ты сломал или помог сломаться, становиться опасной и для тебя! И поэтому, имея с ним, с ней дело не надо рассматривать его или её уже как человека, а только как материал, используемый тобой. Никакого доверия и самостоятельности! Все это чревато опасностью для тебя! И здесь, уже не надо головорезов-адептов — все движется за счёт простой мзды! Хотя, — в этом месте, Наместник, немного подумав, заметил, — иногда нужны и головорезы. нужны. Так было с Септемием Бибулом.
Наместник замолчал, о чём-то вновь вспомнив…
Альба долго смотрел на него… и отреагировал:
— Я, вот слушаю вас, Наместник! И мне совершенно ясно, кто мой кумир! Вы! Жрец интриг, тайных акций, тихих убийств, совершенных против ваших врагов, под вашим руководством и управлением! Нет, Наместник, не улыбайтесь! Вы действительно гений нашего ремесла! И не надо излишней скромности! Имя Децима Скрофы, стало тайным знаменем нашего ордена, войны и политики!
— Полно, Альба! Ты, со своим происхождением, пойдёшь намного дальше, чем я! Мне, конечно, приятно слышать эти слова. Лесть разъедает душу человека, как и золото! Но мне, намного приятней это почувствовать торжеством моих задумок, а не похвал. Я практик. Хотя теория не чужда моему сознанию. Довольно похвал! Надо закончить начатое и довольно с меня Сицилии! Слишком много у меня здесь воспоминаний! Ты, знаешь, Квинтилий, ко мне стали являться ночью призраки?! Призраки тех, кого мне пришлось отправить в долгое путешествие в иную жизнь. Я не знаю… в Аиде ли они, но они приходят ко мне во снах. Я не из робкого десятка, но это становится какой-то паранойей! Я хочу встретить старость в Риме. И умереть в спокойствии и мягкой постели.