С другой стороны, предполагаемой сецессии этих восточных областей Вильна с Краковом будут противодействовать не только военной силой, но и через полностью им подконтрольное священноначалие Киевской митрополии. Однако поскольку священноначалие это изрядно скомпрометировало себя в глазах как мирян, так и низшего клира, у тех появится отличный вариант: дружно (на манер той шляхты из Новогрудской епархии) перейти под омофор митрополита Новгородского; массовость какового перехода он, воевода Киевский, и берется обеспечить своим авторитетом и своим ресурсом. Митрополита Филиппа же следует на этом провозгласить автокефальным патриархом «Новгородским, Киевским и всея Руси» — что позволит к тому же раз и навсегда расплеваться с Московской патриархией, неотмываемо замаранной прислужничеством тамошнему Кровавому режиму.
…Висковатый доклад свой уже завершил, и теперь все они выжидательно глядели на начштаба. Басманов с ответом медлил.
— Соблазнительная позиция на доске, Алексей Данилович, что и говорить… — прервал наконец молчание Иоанн. — Только вот сил-то у нас — достанет ли? Поддержать интервенцией этих сецессионеров?
— Зависит от того, сколь решительно поведут себя сами сецессионеры, государь, — раздумчиво поскреб в бороде тот. — Ежели они и впрямь готовы драться вместе с нами… и не станут отсиживаться по своим имениям — хоронясь старший за среднего, а средний за младшего — дескать, воюйте вместо нас… Тогда — сдюжим, полагаю. А сколько войска способен сразу выставить против них Краков?
— На данный момент, — откликнулся начразведки, — практически нисколько. Королевская казна пуста: Жигимонт-Августус довел государство до банкротства. Нанимать ландскнехтов в немецких и венгерских землях им не на что, а собирать ополчение — это минимум три-четыре месяца, со своеобычными ихними скандалами. И если действовать быстро и решительно, прямо сейчас — можем обойтись очень небольшим экспедиционным корпусом.
— Это хорошо, что вы заговорили про презренный металл, — мрачно усмехнулся Иоанн. — У нас, конечно, вовсе не такое безденежье, как в Кракове, но уломать Сенат новгородский — чтобы тот объявил мобилизацию и раскошелился на эту дорогостоящую авантюру с интервенцией — это будет та еще задачка! А ведь проделать это — если уж делать, тут вы правы! — надо молниеносно…
— И для начала, — поддержал его, со своего места, Висковатый, — надо будет еще внятно растолковать нашим изоляционистам: а чего ради мы вообще влезаем во всю эту литовскую кашу? И любой сенатор, не говоря уж о торговых людях, скажет: «Что на этом выиграют литовские православные шляхтичи, и лично князь Острожский — мне понятно, но вот наш-то прибыток — где? Раз ни территориальных приобретений, ни торговых преференций там особо не просматривается… Будем таскать из огня каштаны для будущего великого князя Киевского, да еще и за свои же деньги?.. И уточнить бы еще, кстати: кто тут к кому присоединяется, на самом-то деле — они к нам, или мы к ним…» Так что — позиция у изоляционистов весьма сильная, и за неизбежной торговлей с ними время будет потеряно, и момент упущен…
— Есть вариант, государь, — медленно покачал головою начштаба, — обойтись и без объявляемой Сенатом мобилизации. Заключить перемирие с московскими — у тех ведь сейчас, коли разведка не врет, — (кивок в сторону Джуниора), — положение аховое, деться им некуда — и немедля начать переброску прямо к Полоцку здешних полков. На такой тактический манёвр нам ничьего разрешения испрашивать не надо. И если у них там, в Княжестве, нас и вправду ждут с распростертыми объятиями, как нам доложено, — (здесь кивок уже в направлении госсекретаря), — мы успеем завершить интервенцию и вернуть войска назад прежде, чем в изоляционисты в Новгороде спохватятся. Сенат, поставленный перед фактом, будет, конечно, в ярости, но — победителей не судят!
— Нет! — отрезал царь. — На здешние полкИ у меня другие планы…
Басманов уставился на царя в немом удивлении («Есть что-то, чего я не знаю, хотя по должности обязан был бы знать?..»). Тот между тем замер на пару мгновений в какой-то странной неподвижности, а затем, будто очнувшись, медленно-медленно провел по лицу ладонью: