Просунув одну руку между нами, он проводит двумя пальцами между моих ног. Удовлетворение вспыхивает на его лице, как молния.
— Девушки с такими мокрыми кисками не должны быть такими грязными лгуньями.
— Парни, у которых нет денег на банковском счету, не должны быть такими самоуверенными, — растерянно отвечаю я.
Освободив свой член, он трется им об меня, смазывая его моими соками. — Если бы в твоей модной школе тебя хорошо учили, ты бы знала, что маленьких принцесс наказывают большие добрые крестьяне, с которыми они плохо обращаются.
— Ты не смог бы наказать меня, даже если бы попытался.
У меня перехватывает дыхание, когда он прижимается ко мне. Он на мгновение замирает и смотрит на меня с опасной ухмылкой. — Но я все равно заставлю тебя кричать.
Он входит в меня одним резким толчком. Это жестокое вторжение, его толщина заполняет меня полностью. Я сдерживаю крик, гордо глядя на него. Он не двигается секунду, давая мне привыкнуть. Он наклоняется и целует меня в губы, глубоко и медленно.
— Я так горжусь тобой, — пробормотал он мне в губы. — Как долго, по-твоему, ты сможешь молчать, моя гордая принцесса?
— Дольше, чем ты продержишься, грязный крестьянин.
Он выходит из меня с горячим шипением и снова входит в меня, толкаясь бедрами. Я закрываю рот, но из него вырывается тоненький стон. Он ухмыляется.
— О, это мы еще посмотрим, — грубо говорит он.
Я ухмыляюсь в ответ. — Дай мне худшего себя.
Он так и делает.
В ночь перед гала-концертом я не могу приехать к нему, поэтому мы договариваемся встретиться на парковке для сотрудников после того, как он закончит работу. Взяв с собой его измененный костюм в одной из своих сумок, я жду его возле машины. Он выходит из-за деревьев и выглядит так же, как и при первой встрече: в футболке, несмотря на холод, рабочих брюках и ботинках, на толстых предплечьях размазана грязь.
Он ухмыляется, когда видит меня, и от того, как сразу же светлеет его лицо при виде меня, у меня в животе все трепещет, как крылья бабочки.
— Привет, принцесса.
Я смеюсь. — Перестань называть меня так.
Он показывает на мои волосы, заплетенные в косу. — Тогда не носи волосы как корону.
— Ты такой идиот. Вот.
Я протягиваю ему пакет с одеждой. Он берет его и аккуратно кладет на свое пассажирское сиденье, повесив на крючок на потолочной ручке над окном.
— Спасибо, — говорит он, выпрямляясь, когда закончил. — Я ценю это. Творение Грязной Принцессы. Я буду хранить его до тех пор, пока ты не станешь знаменитым дизайнером и не продашь его в музей моды или еще куда-нибудь.
— Грязная принцесса? — Я смеюсь и качаю головой. — С каких это пор мы так решили?
Он пожимает плечами. — Это название подходит.
— Просто чтобы ты знал, что ты не получишь никаких заслуг, если я в конце концов воспользуюсь этим именем.
— Я обменяю тебе название на один поцелуй, — усмехается он, обхватывая меня за талию и притягивая к себе.
Я обхватываю его за шею и прижимаюсь к нему всем телом. — Какой поцелуй?
— Любой, — пробормотал он.
Мы целуемся, и наши поцелуи быстро становятся голодными, с придыханием. Я выгибаюсь в его руках, чувствуя, как его эрекция настойчиво прижимается к моему животу. Мы отстраняемся, чтобы перевести дух, и мои руки опускаются к его поясу. Я даже не стыжусь того, как сильно я его хочу. Ной оглядывается по сторонам, облизывая губы.
Затем он берет меня за запястья и отталкивает мои руки. — Я должен идти, принцесса.
У меня возникает искушение проигнорировать его, вытащить его член и умолять его трахнуть меня прямо здесь, на фоне его машины на парковке для персонала Спиркреста, но он качает головой, словно читая мои мысли.
— Я серьезно, милая. — Он нежно берет мое лицо в свои руки. — Но мы ведь увидимся завтра, правда?
Я киваю. Но ведь завтра гала-концерт. Завтра, если все пойдет по плану, отец увидит меня с Ноем и предложит дать мне все, что я захочу, если я его брошу. Таков был план. Я никогда не собиралась терпеть неудачу.
Но теперь я не уверена, что хочу добиться успеха.
— Эй, не выгляди такой несчастной, — говорит Ной с ухмылкой. — Тебе придется подождать всего один день, хорошо? Если нам повезет с твоим гала-концертом, мы сможем улизнуть, и я позволю тебе делать со мной все, что захочешь.
Он думает, что я грущу из-за того, что мы не трахаемся сегодня, и, наверное, я тоже грущу из-за этого. Но если бы он знал, о чем я действительно грущу, как бы он отреагировал?