Последнее ему, практически, удалось! Приняв ванную и выпив чашечку кофе, Иван забывал о всех ужасах и вопросах, оставленных ему после прошедшей ночи. Впереди ждал новый и радостный выходной день, несколько омраченный отсутствием дома супруги, но и открывающий перед Ваней солидные горизонты, – жены-то нет, пей – сколько влезет! Подумано – сделано и Гвоздин нетвердой походкой зашагал в сторону магазина. Его радостное и приподнятое настроение испортил первый же встречный товарищ.
– Слыхал, Вань, вчера ночью на остановке киоск ограбили? Денег с кассы, вроде бы, не взяли, но продавщицу, со множественными ножевыми, в больницу увезли, практически, при смерти! – похвалился познаниями Колька-сосед.
Жена у Кольки, не на столько красивая, как у Ивана, разрешала мужчинам в постели проделывать с ней решительно все, и уж кому-кому, а Гвоздину это было прекрасно известно, – кувыркался с ней и не раз! Пока Николай рассказывал Ивану про все тайны и ужасы минувшей ночи, та соблазнительно поглядывала на Ваню, ее глаза обещали сразу, все и без лишних вопросов, что мало кого из мужчин могло оставить в отстраненном равнодушии, но только не сегодня горемычного Ивана…
Слушая красочный рассказ Николая, он мысленно возвращался назад, вплоть до той самой минуты, когда пробудился в постели, от пьяного сна, сегодняшним поздним утром, – «нападение ночью на соседний киоск и окровавленный нож, лежащий с ним рядом! Могло ли это быть совпадением?», – сам Иван в это не верил – в совпадение.
– Полиция, вроде как, фоторобот составила, – закончил рассказ оживленный сосед.
– Так она жива, что ли… ну продавщица-то эта? – стараясь не обращать внимание на соблазнительное покачивание бедрами грудастой соседки, спросил Иван, -«чует, «потаскушка», что Ольга уехала… они все и всегда чувствуют», – прошептал незнакомый голос в голове у Ивана.
– Да ну! – возмутился Николай, – там на полу столько крови врачи обнаружили, после такого никто ь не выжил! Это полиция записи с камеры наблюдения посмотрела, ну что на углу, у банка установлена.
«На углу, возле банка», – как раз следующий дом, между многоэтажкой Ивана и ограбленным киоском… От размышлений Гвоздина отогнал настойчиво-визгливый голос соседа:
– Ты чего, это, Вань? А, Вань, ты чего это с моей женой сейчас делаешь?!
Гвоздин посмотрел вправо, в сторону застывшей Елизаветы и вытаращив от удивления глаза, заметил, что пока они спокойно разговаривали с соседом, кто-то напал на его гулящую жену, и в этот момент нещадно душит последнюю. Еще больше удивления на лице Гвоздина вызвал тот факт, что рука, душившая проказницу-Елизавету, принадлежала ему, Ивану-дураку. Если бы его рука самопроизвольно легла на внушительную Лизкину грудь, такую мягкую и до боли знакомую, удивляться б не приходилось, но душить невинную женщину, – это уже через чур! Впрочем, невинная женщина сама-то молчала, за нее голосил возмущенный супруг, Елизаветины глаза говорили отчетливо, – «за это ты мне будешь должен и не один раз, разумеется!». С этим долгом Иван согласился.
В магазин он тем утром пойти не решился, да и стоит ли удивляться такому решению? – после всего случившегося, да в купе с соседскою…Но все же выйти из дома Ивану пришлось.
Дело было уже под вечер, когда встревоженный Иван, в кои-то веки, решился не пить – не идти на поводу у собственной прихоти. Такие-вот волевые решения с Ваней в прошлом уже случалось, но честно скажем, – что случались не часто. И вот, когда никто ему не препятствовал выпить, Гвоздин решил этого не делать!
Где жена хранит дома пакетики с чаем он не помнил, что, опять-таки, не удивительно, но порывшись по тумбам – нашел их и успокоился. Электрический чайник вскипел и выключился, гремя внутри горячей водой. Ваня поставил перед собой кружку и поднес к ней горячий чайник, а вот потом случилось неладное. Чашка стояла на столе, стол, в свою очередь, стоял прямо перед Иваном, как случилось то, что вместо кружки, он полил кипятком себя прямо на тапки, Ваня в последствии объяснить не мог. Да если бы он просто лил, – поливал и не просто поливал, а закричав, как ошпаренный, бедолага отпрыгнул в сторону, но от руки-то не убежишь, а та продолжала поливать измученные, покрывшиеся волдырями несчастные ноги, обутые в мокрые тапки. Продолжая орать, Иван выбил левой рукой чайник и снова обжегся, на этот раз, правда, не очень-то сильно и кое-как дохромал до дивана. Там он и просидел продолжительное время, подвывая и вполголоса матерясь, не сетовать не к кому – рука, излившая кипяток на ноги, принадлежала непосредственно Ивану! Или нет? – после случившегося, вон в этом сильно сомневался.