Но проснулся Иван не от этого сна, его разбудило внезапное чувство нехватки воздуха, – «как будто душил кто-то», – подумал Иван, слыша, как в знакомых стенах темной комнаты стихает и растворяется собственный хрип. И только набрав полную грудь воздуха, не до конца проснувшийся мужчина, ощутил вдруг резкую и острую боль, которая, как он тут же понял, его и разбудила.
От боли с губ снова сорвался хрип, ибо сил на крик уже не хватило, из глаз ручейками побежали слезы. Болело не горло, изнурительная, сверлящая боль шла снизу, из области паха, – «грыжа! Вот оно, что, врачи же предупреждали!», – успел подумать Иван и потянулся к прикроватной тумбочке за телефоном. Скорая помощь ответила незамедлительно, и откинувшийся на пропотевшей подушке Иван, принялся отсчитывать минуты, в ожидании приезда врачей.
То, что это не грыжа он понял еще до того, как в его дверь позвонили вызванные специалисты, достаточно было просто откинуть мокрую от пота простыню, чтобы убедиться, что его правая рука, освободившаяся во сне от жгутов и наплечных повязок, ухватила хозяина за мужское естество и сжимала его стальной хваткой, с немыслимой силой.
– А у вас, скажите, провалов в памяти ранее не случалось? – спрашивал Ивана немолодой, но внимательный доктор, с веселыми глазами, – видите ли, я на своем веку повидал всякого, но, чтобы мужчина сам себе сжимал во сне мужское достоинство, я вижу впервые! Вон, как у вас яички посинели, хоть сейчас на праздник! – закончил доктор уже со смешком.
Отвечать было решительно нечего, и сконфуженный Иван закрыл за доктором двери квартиры, о том, чтобы попытаться выспаться в остаток ночи, конечно же, никакой речи и быть не могло.
– Итак, что же мне известно…, – рассуждал сам с собой Иван, оставшись один в пустой квартире.
В эту ночь, находясь пока еще в здравом рассудке, Гвоздин смог собрать все факты воедино. Все, как на первый взгляд, показалось ему. Но на свою беду, Иван не умел, что называется – смотреть на вещи по-новому и повторно, а посему, странное происшествие с неизвестной цыганкой, осталось где-то за пределами его памяти и мысленного процесса. Будучи, повторюсь, человеком простым и здравомыслящим, Иван Гвоздин видел лишь то, что находилось прямо перед его носом, а перед его носом находилась рука. Рука, которая совершенно не слушалась Ивана, рука, которая вредила своему хозяину и представляла угрозу для окружающего общества и с этой рукой нужно было незамедлительно что-то делать. Окончательное решение о принятых действиях, Гвоздин решил отложить на время после раннего завтрака, или позднего ужина, – это уж кто – как привык.
Нет ничего полезней на завтрак, чем старая-добрая яичница из трех яиц, щедро приправленная колбасой и сыром. Поискав и выудив сковородку из нижнего ящика навесного шкафа, Иван полез в холодильник в поисках яиц, колбасы и сыра. Когда мужчина нарезал колбасу маленькими квадратными кубиками, масло на сковороде уже весело потрескивало, по кухне разливался аромат первого завтрака и доброго утра. И тут с Ваней приключилась следующая часть из отведенных на его долю ненужных и непредвиденных событий.
Коряво и неумело он орудовал ножом, держа его в левой руке, помня о неприятностях с чайником, случившихся с ним утром на кануне. Колбаса была успешно высыпана на сковородку, где она немедленно зашипела и принялась поджариваться, образуя по бокам аппетитную, румяную корочку. Правой рукой он пошарил по столу в поисках куриного яйца и огляделся по сторонам, в поисках кухонного ножа, которым можно было извлечь содержимое яиц на шипящую сковородку. Ножа поблизости видно не было, что несколько удивляло, учитывая тот факт, что им только что нарезали ломти от докторской колбасы, и тут левую руку обожгло и ударило. Из глаз снова брызнули слезы, а за ними послышался душераздирающий, нечеловеческий вопль, разбудивший уличных котов и жильцов из соседней квартиры.
– Ааааааа! – не переставая и не сбавляя тембра, орал Иван, глядя на то, как из стороны – в сторону качается ручка хорошо отточенного кухонного ножа, лезвие которого глубоко вошло в запястье левой руки. Поверх ножа и разделочной доски, на пол побежала полная струйка крови. Лихорадочно, но быстро оценив ситуацию, а именно – то, что своими силами с этой проблемой не справиться, Иван потянулся за трубкой домашнего радиотелефона. И это движение заставило несчастного снова взвыть от невыносимой боли, – ладонь левой руки оказалась накрепко приколочена ножом к поверхности кухонной столешницы, причем, удар был нанесен с такой немыслимой, нечеловеческой силой, что обычный кухонный нож пробил и руку, и разделочную доску, а пройдя сквозь поверхность последней, он глубоко впился в столешницу, ограничив тем самым радиус передвижения мужчины.