Лихорадостил басурман-лихован,
Утекал-ликовал да подскакивал,
Да притоптывал, да прихвастывал:
«Убивал я Добрыню и Илью убью!
Дай мне силы, великий мой бог Чернобог,
Принесу за то тебе, Чернобоже, я
Человеческую жертву кровавую:
Зажряхую[3] тебе всех русских витязей, —
Вместе с ними самого Илью Муромца!»
И давал Чернобог упрошеннику
Колдовацкую силу ведьмацкую:
Побежал Побегайко-богатырченко,
Басурманченко на Сапат-реку.
Ударялся головой о сер-горюч камень —
Порассыпался песком по крутым берегам,
А из каждой-то да из песчиночки
Нарождался могутай: на коне богатырь!
Было то на восходе красна солнышка:
Восстал Илья Муромец — он раньше всех,
Оглядел бел свет, увидал напасть,
Воскричал стар казак зычным голосом:
«Гой вы, братья, могучие витязи,
Окружает нас да несметная рать,
А вы дремлете-спите, прохлаждаетесь,
Ни беды над собою не ведаете:
Хочет ворог нас да взятьём всех взять,
Под коней подмять, по полям разметать!»
Восставала тут сила — и на силу пошла;
Сила вражеская, волшебная,
Против — русская сила, сокрушебная.
Затрубили громом-трублей трубы медные,
Заретивились кони борзые,
Запосвистывали стрелочки калёные,
Заповизгивали смертоносные,
Засверкали шеломы золочёные,
Зажигалися сердца богатырские,
Завысвечивались брони харалужные,
Загремели щиты цельнокованые,
Затрещали копья длинномерные,
Застучали мечи о кольчуги-щиты,
Зачиналася битва неуступная, —
Завязался великий кровавый бой.
Тридцать витязей славно ратятся,
Тридцать первым сам Илья Муромец.
Потерялося время в боротьбе-борьбе,
Посмешалося утро с вечером,
Посливалася темна ночь со днём,
Миг от вечности и различить нельзя.
Славно витязи витязенствовали,
И над пришлою ратью и волшебною
Одержала победу сила русская,
Богатырская сила сокрушебная.
Воскричал тут Алёша Поповичев,
Порасхвастался-поразбахвалился
На беду себе и всем витязям:
«Битва кончилась, а в нас боевцах
Силы-удали не поубавилось:
Наши руки ещё не умахалися,
Наши кони ещё не ускакалися,
Наши силы ещё не уходилися, —
Подавай нам силу нездешнюю,
Мы и с тою силой, витязи, посправимся!»
Услыхал похвальбу-похва́стину
Во подземном во царстве царь Чернобог —
Взликовала душа в нем чернущая:
«Выхваляйся ты, Алёшка, поповский сын —
Похвальба богатыря обессиливает,
А во мне от неё растёт могущество,
Выхваляйтесь-хвалитеся, витязи, —
Ваша сила вся перейдёт в меня!»
И восстал Чернобог перед витязями
Невеликим и негрозным воителем:
«А просили вы, русские витязи,
Посразиться да с силою нездешнею...
Я — один, а вас тридцать, с вами ваш атаман —
В тридцать первых богатырь Илья Муромец!»
Распалялся Алёшенька на вызов таков,
Поднимал-напускал коня борзого,
Налетал да сшибал, да под копытами
Истоптал воевита под конскими.
Он затаптывал, приговаривал:
«Эй, хвастун-хлобыстун, не тебе одному
Пересилить нас, тридцать витязей,
С нами тридцать первый — Илья Муромец!
Вот и смят ты, вояка, да и мной одним,
Да одною ино поступью конёвьею —
Ты не сила, а слабость нездешняя!»
Не успел ещё Алёша слов домолвить всех —
Глянь: стоит воевит, он не смят, не измят,
Он над смелым Алёшей изгаляется,
Он в глаза богатырю насмехается:
«Трусоват ты, Алёха, и совсем не смел:
Лих меча — и того ты поднять не сумел.
И не меч у тебя: иззазубрен и ржав,
Косарем щепать лучину бабам только и гож!»
Таковая речуха смех-насмешливая
Богатырское сердце раззадорила.
Изымал богатырь свой булатный меч,
С буйной удалью Алёша поднимал его,
И воителя-ненавистника
Рассекал-разрубал пополам сплеча.
Пали на землю две половинины.
Взликовал от буйной удали Алёшенька,
Начинал влагать в ножны богатырский меч —
Глянь: с земли да восстают половины те,
И становятся двумя воевитами,
Оба сильные, неотступные,
Оба с боем они на дружину идут.