А Василька Константиновича руками взяли и повели в станы свои с большою нуждою; дошедши до Шеренского леса, татары остановились и стали нудить Василька быть в их воле и воевать вместе с ними. Но он не повиновался их обычаю, не брал ни пищи их, ни питья и говорил против них так: «О глухое царство и скверное! не отлучить вам меня от христианской веры; если я теперь и в большой беде, то бог навел ее на меня за грехи мои; какой ответ дадите богу, что погубили столько душ без правды? За них бог будет мучить вас в бесконечные века». Они скрежетали на него зубами, желая насытиться его крови, и убили его в том лесу. Был князь Василько красив лицом, очами светел, взором грозен, необыкновенно храбр, на охоте отважен, сердцем легок, и кто служил ему, тот не мог забыть его до смерти.
От Шеренского леса пошли татары и оступили Торжок, бились пороками целые две недели, люди в городе изнемогли, из Новгорода не было им помощи, все были сами в недоумении и страхе; и так поганые взяли Торжок, перебили всех мужчин и женщин; отсюда погнали татары Селигерским путем до Игнатьего креста, посекая людей, как траву, только ста верст не дошли до Новгорода.
Отсюда воротился Батый и пришел к городу Козельску, где был молодой князь, именем Василий. Поганые сведали, что у людей в городе ум крепкодушевный, словами льстивыми нельзя взять города, жители Козельска решили не сдаваться Батыю, говоря: «Хотя князь наш и молод, но положим живот свой за него, и, приняв здесь славу этого света, там примем от Христа бога венцы небесные». Татары разбили стены и взошли на вал, граждане резались с ними ножами; потом положили выйти на полки татарские и, вышедши из города, побили четыре тысячи врагов, но и сами были все перебиты. Батый взял наконец Козельск и истребил всех до грудных младенцев; а о князе Василие неизвестно; говорят, будто он утонул в крови, потому что был молод. С тех пор татары не смели называть этого города Козельском, но звали его злым городом, потому что они бились около него семь недель и потеряли троих сыновей темниковых; они искали их, но не нашли во множестве трупов.
Батый, взявши Козельск, пошел в землю Половецкую. Отсюда начал он посылать воевод своих на города русские: взят был город Переяславль копьем [82], жители избиты. В то же время послал и на Чернигов: обступили город в силе тяжкой; князь Мстислав Глебович, услыхав о нападении иноплеменных, пришел на них со всем войском своим, но был побежден; множество воинов его побито, город взят и запален огнем. Воевода татарский Меньчукан пришел осмотреть Киев и удивился красоте и величеству его; он прислал послов к князю Михаилу и к гражданам, желая прельстить их, но они его не послушали.
Михаил вслед за сыном побежал в Венгрию пред татарами; Ростислав Мстиславич Смоленский сел в Киеве; но Даниил Галицкий наехал на него, взял его в плен и город Киев поручил боярину Димитрию, чтобы тот защищал его от татар. Пришел Батый к Киеву в силе тяжкой, окружила город и остолпила сила татарская, и не было ничего слышно от скрипения телег, от рева верблюдов, от ржания коней; наполнилась земля Русская ратными. Батый поставил пороки подле ворот Лядских, пороки били беспрестанно день и ночь и выбили стены. Граждане взошли на остаток стены, и тут-то было поглядеть лома копейного, стрелы омрачали свет; воевода Димитрий был ранен, татары взошли на стены; но граждане построили другой город, около церкви Богородичной. На другой день татары пришли на них, и была брань лютая; люди взбежали на церковь с имуществом своим, от тягости стены церковные повалились вместе с ними, и город был взят. Воеводу Димитрия вывели раненого и не убили за его мужество.
Услыхав, что Даниил Галицкий в Венгрии, Батый пошел сам ко Владимиру, и, пришедши к городу Колодяжну, поставил 12 пороков, и не мог разбить стены, тогда он стал уговаривать граждан к сдаче; те прельстились его обещаниями, сдались и были перебиты; Батый взял и Владимир копьем, и Галич, и много иных городов без числа. Тогда Димитрий, киевский тысяцкий Даниилов, сказал Батыю: «Не мешкай в этой земле, время уже тебе идти в Венгрию; если же будешь медлить здесь, то Венгрия земля сильная, соберутся там на тебя и не пустят в свою землю». Он говорил ему так для того, что видел, как земля Русская гибла от нечестивого. Батый послушал Дмитриева совета и пошел в Венгрию.