Лес — отдельное государство, где живут… нет, если скажу эльфы и феи, он грохнется в обморок, — оценивающе глянул на пса Ричард, — скажем обобщенно, лесной народ.
Здесь довольно много человеческих рас, но они отличаются внутренними способностями намного более, чем внешне.
Что касается срока жизни… по крайней мере двадцать процентов населения обладает тем, что называют "условное бессмертие" — полная независимость срока жизни от прожитых лет.
Только у некоторых "обычных людей" здесь принято умирать от старости. И это их средний срок жизни — менее ста лет, то, что тебе привычно. Остальные генетически обладают кодовым возрастом. То есть, способностью остановиться на одном из уровней молодости не ниже границы совершеннолетия, то есть, двенадцати лет, и не выше шестидесяти. И, если их жизнь не прервется по любой внешней причине, они благополучно могут жить сотни и даже тысячи лет. Что им помешает?
Кстати, устав от жизни, они способны добровольно умереть, не касаясь законов о самоубийстве. Просто уйти, перестав чувствовать силы и волю к жизни. Сдаться и умереть, что может быть проще?
— Да, животные так умеют, — вздохнул Береникс. — А люди нет…
— Люди Мира-без-Чудес, — жестко уточнил Ричард, — ещё далеко не все люди вселенной!
— Благодарю вас. Наконец-то мне многое стало понятно. А что, вот эти вот… э-э-э… эльфы, феи и, простите на слове, единороги, они что, действительно тут обитают?
— Собственными персонами. И неплохо жили всегда на моей памяти. Не знаю, как сейчас? — странник перевел взгляд на Гошу.
Тот подтвердил, что феи за последние годы не перевелись.
— Как я понимаю, эти многие миры должны где-то соединяться, если я перешел из одного в другой, — предположил Береникс.
— Разумеется. Есть общие для всех миров территории, а есть установленные переходы, через которые обычный житель (человек или животное, всё равно) может пройти лишь в крайнем исключительном случае. Эти переходы не видимы простым глазом.
— Но их видят и умеют легко находить странники, — с удовольствием закончил Гоша: — Это правда?
— Было правдой. Сейчас не знаю. Надеюсь, что так.
— Разве ты не перешел недавно границу нашего мира?
— Да, но… Мир-без-Чудес, так хорошо знакомый Берениксу, закрыт. Отрезан от свободных миров. Переходы из него недоступны. А я вылетел как раз оттуда. Так что это нельзя назвать обычным переходом. И, думаю, долго теперь не решусь испытывать даже самые надежные.
— Странник — то же самое, что путешественник? — уточнил Береникс. — Особый род занятий?
— Нет. Призвание. И особая кровная принадлежность, для тебя — мутация генетических способностей. Не врожденная, приобретенная вместе со званием странствующего рыцаря.
Много последних столетий, это синоним рыцарей Братства Дороги. Так называется весьма давняя и сильная организация, покровительствующая всем путешествующим или потерявшимся в дорогах. По всем мирам.
— В Мире-без-Чудес ее нет, — неуверенно проворчал Береникс.
— Это один из его самых существенных недостатков, — очень серьезно ответил побывавший там странник.
8.
*****
После завтрака они долго шли через луга, не встретив ни единого человека. В лесу, одетом молодой листвой, щебетали птицы. После полудня стало тише, солнечные лучи пригревали по-летнему.
До сих пор Гоша, нарядившийся как для пляжа, чтобы не замерзнуть энергично подпрыгивал на ходу, то забегал вперед, то бросался исследовать местные виды бабочек и кроличьи норы, которыми весьма интересовался и Береникс. Через два часа он стал чаще отставать и потом догонял старшего спутника бегом.
Ричард никуда не торопился. Шел как человек, привыкший много ходить пешком и думать на ходу, поэтому за ним довольно трудно угнаться. Гошу он старался не замечать и предоставил тому полную свободу, надеясь, что мальчишке, чтобы делиться впечатлениями о начале своего первого самостоятельного путешествия, хватит приятного четвероногого собеседника. Ричард уже заметил, что стоило ответить на один Гошкин вопрос, словно спелые груши с дерева, сыпались ещё двадцать.