- И что ты хочешь услышать на этот раз?
Я слизнула капельку крови, чтобы не испачкать полотно и старательно не смотрела на него. Но все мои мысли были заняты тем, как быстро стучит моё сердце в груди под его испытывающим взглядом.
- Та история, ты не закончила её. Про твоих родителей. – Я молчу. – Или мы всё же ещё недостаточно знакомы?
Я быстро взглянула на него. Кажется, сегодня мистер Харрисон был в прекрасном расположении духа с самого утра. И даже моё нахождение в комнате его не смущало и не злило. Он даже улыбался.
- А что стало с твоим отцом?
- Там нет никакой истории, как у твоих родителей. Их свели ещё в детстве, особенно их не спрашивая. Мой отец никогда не любил мать и умер на войне, не узнав даже о моем существовании. - Пожалуй звучало это ужасно, особенно этот будничный тон. – Что за скорбное лицо?
- Это ужасно…
- Вовсе нет. Большинство так и живут. Поэтому я и не хотел заводить жену. Чтобы ей не было «ужасно», когда я в очередной раз не вернусь домой. На этот раз в последний.
Я поднесла руку к лицу. Жить вот так одной, зная, что у тебя на руках ребёнок, а он даже не знает о его существовании и… не вернётся. Жить в большом, но одиноком доме. Просто ужасно… у меня даже слов других нет.
- Только без слёз. Прошу. Не люблю женские слёзы. - Голос мистера Харрисона стал громче и грубее, я отвернулась, спешно вытирая щёки. – Не стоит. Правда. Это не такая большая потеря, как по мне.
- Мне было бы очень грустно и одиноко жить вот так, без мужа, с сыном, который не знает отца… Я… бы так не хотела.
- И не будешь. Найдёшь себе юношу, который с лёгкостью исполнит твою фантазию о придорожной церкви около Вернеса или Тулуса, а после будешь с ним жить и воспитывать детишек.
Но… но мне нравится он, - я вдруг с холодеющими от ужаса руками и ногами подумала я. Вот такой он. Мне с ним жутко и невыносимо, но каждый раз сердце как-то странно трепыхается, когда я смотрю на него. Я хотела, чтобы это был он. И чтобы он этого тоже хотел. Меня. Чтобы я была его женой. Взаправду. Чем я плоха?
- Ты побледнела...
- А что, если я не хочу быть женой другого? – Тихо осведомилась я. Мне было страшно поднять на него глаза и увидеть там… что? Презрение? Злость? Недовольство?
- Тогда мне тебя жаль, Клэрити. Со мной ты не сможешь быть счастлива. Я просто не могу тебе это дать.
Я пожала губы. Его голос был таким тихим и успокаивающим.
- Чем я плоха?
- Чем я так хорош?
- Ничем.
- Но ты остаёшься.
- Остаюсь.
- И отчего же? Что заставляет делать тебя столь неразумные…
Джордж резко замолкает, и я испуганно гляжу на него. Его глаза широко открыты, как у ребёнка, и даже рот приоткрыт. Он потрясён, кажется, этим осознанием до глубины души.
- Ты?..
Он хочет что-то ещё мне сказать, но я вскакиваю со стула, быстро дыша и выпаливаю:
- Нет! – Потом повторяю. – Вовсе нет!
Я оглядываюсь, а потом позорно бегу из комнаты, перетупив через упавшую вышивку. В который раз уже бегу? Кажется, иголка куда-то упала, но у меня нет сил её искать. Смотреть в его лицо. Он настолько потрясён, что кто-то может его любить. Что ж… наверное, я тоже потрясена этим.
На следующий день я с опаской вошла в его комнату. Джордж внимательно следил за мной, но ничего не спрашивал. Обычно я оставалась у него в комнате, чтобы скрасить его одиночество. Когда конечно он не возражал против этого, но сейчас…
- Клэрити?
- Да?
Я вздохнула и перестала взбивать ему подушки.
- Могу я тебя попросить?
Даже так. Я осторожно взглянула на него и даже захотела проверить у него температуру. Вдруг у него жар. Чтобы он меня о чем-то просил. Да ещё таким тоном.
- Да.
- Расскажи мне ту историю до конца. Пожалуйста.
Его рука, лежавшая поверх одеяла, вдруг коснулась моей. Большая и тёплая ладонь полностью скрыла мою ладонь под собой. Я почувствовала, как сердце падает вниз, а потом стучит так быстро, то мне кажется сейчас вылетит у меня из горла. И как мучительно начинает гореть лицо.
- Ладно.
Я не хотела вытаскивать руку, неотрывно глядя на наши ладони, но он убрал свою сам через пару минут. Я сглотнула и села на одеяло рядом с ним.