И я так злилась из-за этого.
Да, я была напугана тем, что я не знаю, чем обернётся для меня наш брак. Возможное моё тело просто найдут по утру, и все вполне себе примут мысль о том, что я очень неловко упала с лестницы. Но, признаюсь, пара месяцев постоянной угрозы смерти, и угрозы ТАКОЙ жизни, и ты начинаешь думать о смерти под другим углом. Может так и должно быть? Может быть вот то избавление, о котором я молила?
Но больше страха была только злость: как он посмел? Как он посмел у меня украсть свадьбу? Меня мало интересовало имущество и побрякушки, все эти богатства. Да, безусловно, весьма обидно, что все, что нажито трудом моих родных, попадёт в руки этого самодурка, нечистого на руку, безусловно заносчивого и наглого, и… в общем, не стала бы я так делать при других обстоятельствах. Но это можно было бы и пережить. Это всего лишь деньги, они приходят и уходят, как говорил отец. Сегодня земля есть, а завтра нет. Сегодня дом есть, а завтра он просто сгорел. А вот свадьба… это такое сакральное событие, ценное для меня. У меня до сих пор хранятся рисунки моего свадебного наряда. Я мечтала о том, какой меня будет красивый и добрый муж, какой у него будет большой дом, как он будет вести меня по проходу и смотреть на меня любящими глазами, целовать мне руки и улыбаться, а все сидящие в зале – завидовать мне.
А потом я представляла, как он – мой будущий муж – целует меня. Совсем как папа целует по утрам маму. Они спускались со второго этажа в гигантский холл дома по пути на завтрак, и вдруг папа останавливался и кланялся маме, даже если он был в домашнем наряде, потом церемонно подходил к ней и приглашал на танец. Мама смеялась, но подыгрывала ему изображая книксен, а после галантно вытягивала руку вперёд, позволяя увлечь в себя в танец. И так они просто кружились по холлу, а я хлопала, стоя рядом или напевала им что-то. Это повторялась так часто, что почти стало ритуалом. И каждый раз, представляя свою жизнь, я представляла себя на месте мамы, хохочущей в холле дома, которую папа потом также галантно звал завтракать. Это было так смешно и так трогательно.
И вот сейчас этот пройдоха хочет украсть у меня это будущее: мою жизнь, мою свадьбу, мои мечты. Ведь после этого (если конечно выживу) я уже не смогу выйти замуж. По крайней мере в первый раз. И после брака с ним я… как будто стану грязной или испорченной. Это хорошо, если мне повезёт, и я не прельщу его больше девочек из Красного квартала. А так и правда потом и замуж не выйду. Просто не захочу.
Я тряхнула головой. Ну что за мысли, Клэрити? Твоя жизнь под угрозой, а ты злишься, что у тебя не будет платья и девочек, разбрасывающих лепестки по церкви. Чтобы дожить до следующей свадьбы, надо пережить эту и выжить.
Я открыла дверь, поморщившись от звука колокольчика. Мина, травница и старый друг моей мамы, оторвалась от полки с пучками и улыбнулась мне.
- Это ты, Клэрити. Тебя давно не было. Как твои дела? Будешь чай?
Мина не пользовалась популярностью среди местных, они ей не доверяли, но кто-то все же и приходил. Она делала лекарства для моей мамы и иногда для меня. После всех этих горестных событий я часто захаживала сюда, она стала моей единственной отрадой. И тем, кто не смотрел на меня и мои синяки с жалостью.
Стоя у прилавка и вытирая рукавом слёзы, я поведала ей продолжение своей грустной истории, а после добавила:
- Я не знаю, что делать. Я не хочу этого! – Воскликнула я.
Тихий вздох Мины, она присаживается на стул и хлопает по гладко отполированной тканью поверхности рукой. Я сажусь рядом, доставая платок и промокая лицо.
-Так сделай что-нибудь.
- Что я могу? – Всхлипнула я. – Он сильнее, и… он меня убьёт.
- Так или иначе.
Я вздохнула.
- Я не знаю, что делать, правда. Я просто в отчаньи.
- Ты знаешь, - отозвалась она, беря меня за руку и заглядывая своими темными глазами в самую душу, - просто тебе не нравится этот вариант.
- Какой?
- Защищаться, милая. Защищаться.