– Да, – пожимая плечами, ответил я. – Знаете, летняя поездка и все такое? В любом случае, мы все один раз уснули ночью на пляже, и парочка копов растолкали нас и по своему плану по задержанию зашвырнули нас в клетку на ночь. Мы оплатили штраф и отправились к чертям подальше. И не говорите мне, что за это исключают из Конгресса. Ради всего святого, это были годы колледжа! Нам было по восемнадцать!
– Нет, но я бы этим тоже не хвастал на вашем месте, – проговорил он, а я снова пожал плечами.
Я годами об этом не вспоминал.
– Я сейчас вспомнил эту историю, – вставил Дестрир. – Она попала во все газеты и на телевидение. Тогда это наделало шуму, ну, знаете, как Каин и Авель, нечто в таком духе, но это все утихло еще годы назад. Преступления не было, даже скандала не разгорелось. Как я помню, ваша мама не смогла с этим справиться.
Я покачал головой.
– Она неделю болтала только обо мне, и в конце концов попала в больницу. В результате родители начали судиться между собой, и меня в это втянули, и дело в конце концов закрыли. Моя сестра покинула штат, чтобы сбежать от всего этого.
МакРайли вслушивался дальше, в то время как Миллер выглядел так, как будто наглотался воды из сточной канавы. Полагаю, что он просто повелся на общую биографию, не выясняя подробностей. Он уже видел, что за катастрофа получится. МакРайли высказался.
– Ну, да, это уже серьезнее, но не самой страшное. Все зависит от того, как мы это обыграем.
– И как же мы это обыграем? – переспросил я.
Он кивнул.
– Переверните ситуацию. Вы не убивали своего брата, вы защищали свою жену и ребенка, и поддержали святость Второй Поправки.
Остальные только медленно кивали головами. Брюстер продолжил:
– В обычном случае я бы предложил рассказать об этом сразу, но не в этот раз. Дайте Стюарту распространиться об этом. Самым хитрым решением было бы молчать об этом прямо до самих выборов, и вывалить все это до того, как вы успеете среагировать. Это было бы слишком бурно. Кто-нибудь все равно расскажет обо всем раньше. И это даст нам время все затушить. Что тогда сделает ваша мать?
– Черт. Она опять съедет с катушек.
– Сильно?
Я встал и начал ходить кругами по кабинету. Этот наемный засранец собирался использовать мою помешанную мать, чтобы отвести вину от меня. «Неудивительно, что его братец был помешан! Посмотрите на мать!» Что за напасть! С другой стороны, а должен ли я что-либо своим родителям? Они годами превращали мою жизнь в ад.
– Черт! Я не знаю. Она может ничего и не сказать. Единственные люди, которых она ненавидит больше, чем меня – это католиков и Демократов. Вот почему она от меня отреклась. Мэрилин католичка, еще и Демократ. По мнению родителей, невеста Франкенштейна казалась бы даже лучшим выбором. Она сорвется, узнав, что осуждая меня, она помогает Энди Стюарту.
– Господи, Карл, я об этом даже не задумывался! – воскликнул Джон.
– Вы серьезно? – переспросил Джек.
Джон пожал плечами.
– Это не Кливеры[21]. Карл ушел из дома, когда ему было шестнадцать. И все же, от напоминаний, что он убил ее любимого Хэмилтона, она может потерять рассудок, и она решит заговорить с репортерами. Ты сам знаешь, что они ее найдут, Карл.
– Я знаю. Вспоминая, что было в прошлый раз, если она чего и скажет, то просто на стенку полезет и начнет обвинять меня во всех грехах вплоть до падения западной цивилизации. И после этого у нее случится очередной нервный срыв, скорее всего, на камеру, и ее увезут в Шеппард Пратт на отдых. Я просто… не знаю, – признался я.
Брю продолжил давить:
– А что насчет вашего отца?
– О, это просто. Первый подошедший репортер, попавшийся ему на глаза, получит в нос. Как и в прошлый раз. Скорее всего, опять же – на камеру.
– А сестра?
Я покачал головой.
– Вообще не вариант. Она сменила фамилию и уехала в Миннесоту. Она годами не возвращалась домой. Всех допытывающихся я отгонял словами, что она в Калифорнии, – она все еще работала медсестрой в больнице в Рочестере, штат Миннесота, вышла замуж за тамошнего полицейского, и у них уже было несколько детей, один был у него от предыдущего брака. Она не знала, что я в курсе, но я раз в несколько месяцев наводил справки через охранное агентство.
МакРайли скорчил гримасу.
– Это не пройдет. Люди Стюарта найдут ее за десять минут.
Я уставился на него на мгновение.
– Как? Я думал, что люди меняют имена и фамилии, чтобы избавиться от своего прошлого?
Все юристы в кабинете дружно закатили глаза.
– Забудьте. Отследят ее кредитные карты, ее медицинскую лицензию, даже найдут документы о смене фамилии. Дождитесь, и они вытащат ее на камеру. Что бы она сказала? – сказал Дестрир.