Эна вскинула брови и помотала головой:
– Нет. Я просто встречала Парус.
Голос у нее был тихим, но уверенным.
– И ничего подозрительного?
Она потупилась, задумавшись, и ответила:
– Ночью кто-то спугнул чаек на том берегу. А потом всех разбудил Бармалеич. И я ушла домой. Чтобы не смеялись.
– Пойми, – сказал я по возможности ласково на случай, если все-таки она встретит Кима, – он только выглядит человеком, на деле же – кровожадное чудовище. Он убьет тебя и сам не поймет, зачем.
Девушка делала вид, что слушает меня, но по остекленевшим глазам я догадался – мысли ее далеко. Конечно, зачем ей помогать нам? Она и все остальные люди – это как лисица и собаки. И если даже она встретит Кима, то вряд ли побежит поднимать тревогу, скорее сделает вид, что не заметила его. Изящные пальцы с обгрызенными ногтями теребили кисточки пояса, катали разноцветные бусины.
Пусть хоть знает, что Ким опасен, и не подходит к нему. Жалко девчонку.
– Я не прошу тебя искать его вместе с нами, – сказал я все так же мягко. – Даже не прошу говорить, если ты его видела. Просто держись от него подальше, хорошо?
Эна вскинула голову, и я почти воочию увидел, как воздвигнутая между нами стена трескается и роняет камни. В кошачьих глазах вспыхнули искры. Вспыхнули – и погасли. Она встала и проговорила:
– Мне надо работать, а то отец меня изобьет.
– Постой, – я прошелся по комнате. – Хочешь, я поговорю с ним и он больше тебя не тронет?
Она грустно улыбнулась и качнула головой:
– Спасибо. Будет только хуже. Я пойду?
Не дожидаясь разрешения, она выскользнула за дверь и будто растворилась в коридоре – ни шага, ни вздоха. Точно лисица. Взмахнула хвостом – только ее и видели.
После разговора осталось неприятное послевкусие. Примерно такое же, как если надо сказать родителям, что их долгожданный первенец – «мутный». Вроде ты и не виноват, но невольно ранишь их, ведь именно ты источник их боли. И сейчас – что ты можешь для нее сделать? Ты по эту сторону правды, она – по другую…
Видимо, Олег и Скиф ждали на улице; когда Эна ушла, ворвались в комнату и набросились на еду. Я поморщился, массируя виски, плеснул себе вина и сказал:
– Вы должны были организовать людей…
Олег обернулся – краснолицый, как и все блондины во время волнения:
– Они хотят изловить убийцу и вздернуть на площади. Поверили, что Ким притянет гниль, изнасилует и убьет их дочерей и жен. Собираются. Еще немного – и выступаем.
Я удовлетворенно кивнул, сел на место и взял с тарелки зеленое яблоко с красным боком. После визита Эны сознанием овладело четкое ощущение неправильности происходящего.
– Что девчонка? – спросил Скиф с набитым ртом.
Я махнул рукой и промолчал, а сам подумал: «И ведь действительно – что?»
Сутулясь, стройная девушка поднималась по ступенькам, за тысячелетия отполированным подошвами до блеска. Прижалась к стене, пропуская двух девчонок, катящих бочонок, набитый нежнейшим мясом кальмарки. Обхватила себя руками и продолжила подъем.
Сегодня она должна пасти овец на склоне горы. Но ее вызвали на беседу, и пастухом сейчас работал младший брат. Он хотел посмотреть на кальмарок, но из-за нее отец не отпустил его. Теперь ей надо приготовиться к любой подлости.
Но она привыкла. Она ждала слишком долго, и сегодня настал день, когда все закончится. Сама она не смогла бы, а так…
Завидев отару, Эна бросилась вверх по склону. Мелкие камешки сыпались из-под ее ног и скатывались в овраг.
Брат не стал бить ее и даже обзываться, просто вручил хворостинку и, качнув огненным чубом, рванул в город – только пятки засверкали. Эна повела плечам и встала на носки, силясь разглядеть Рыцарей Ордена далеко внизу, на набережной, и понять, кто из односельчан отправляется на промысел, а кто будет искать беглеца.
Эрр-Кхаа должен скрыть его от чужих глаз, но там же Рыцари, целых три: щекастый белобрысый верзила с залысинами, узкоглазый, совершенно квадратный мужик с длинными руками и безгубый главный в кожаном пиджаке. Рыцари видят больше, чем подслеповатые простые люди. Поэтому она нервничала. В каждом возгласе ей чудились предсмертные крики Гостя. В каждой организованной группе – конвой, ведущий беглеца.