— А-ах! — хором донеслось сзади.
— О-о-ох, — глубоко вздохнула стриженая девчушка-нимфа и открыла зелёные глазки.
Пока приходил в себя от случившегося, юная Клеодора расправила плечи, отстранила мои руки и сказала:
— Приветствую вас, о достойнейшие! Здравствуй, маленький Бог!
После этого она расселась удобнее и сняла с мальчишеской причёски золотой венец. Одна из нимф подбежала к Пифии и коленопреклонённо протянула руки, чтобы принять драгоценное украшение. Клеодора вверила венец помощнице и, снисходительно улыбаясь, уставилась на меня.
— Маленький Бог, верни даме Убор Смирения. Пора разбудить спящих, успокоить волнующихся, расшевелить оцепеневших. Смирить ропщущих, бунтующих, разуверившихся.
Пока соображал, что Пифия просто-напросто захотела получить свой расшитый золотом колпак, она протянула ко мне руки и поманила к себе. Я сделал пару шагов и склонил голову, ожидая какого-нибудь материнского напутствия, а вместо этого получил подзатыльник, после которого колпак в одно мгновение соскользнул с головы.
Когда поднял глаза на Мудрейшую, увидел её в нелепом, но торжественном остроконечном уборе.
— Воспряньте, упавшие духом! Очнитесь уснувшие и оцепеневшие! Уймитесь сомневающиеся и ропщущие! Я вернулась! — торжественно прокричала юная Клеодора, заглушая звон разбивавшегося стеклянного саркофага, не выдержавшего звука её девчачьих воплей.
Все присутствовавшие нимфы и сатиры опустились на колени, а сидевшие на треногах тётеньки замерли, склонив головы и подняв правые руки к потолку. Что нужно было делать мне, я не знал, а поэтому продолжил глазеть на Клеодору.
— Спасибо тебе, маленький Бог. Ты сделал всё так, как я предвидела. Готов услышать о себе правду? Готов смирить в себе капризного мальчишку и принять то, что тебе начертали звёзды? — пристала ко мне предсказательница, как только перестали звякать осколки её аквариума,
— Готов познать себя. Готов принять предначертанное. Готов смирить разум и душу, — торжественно произнёс я, не сознавая, откуда в головушку пришли такие высокопарные слова.
— Принесите Дактила Тиресия! — скомандовала Пифия, и несколько нимф ринулись за гобелены выполнять её распоряжение.
Когда молодые дамы вернулись с обыкновенными короткими брусками в руках, я пересчитал их. Пять нимф в поклоне протянули свои деревяшки Клеодоре, а та с благодарностью приняла их.
По залу пещеры забегали товарищи-сатиры, на скорую руку убирая с пола осколки саркофага, и я рассмотрел центральную напольную мозаику, изображавшую большой чёрный круг с четырьмя жёлтыми лучами на голубом фоне. Когда пол прибрали, все четыре треноги переместили к нарисованным лучам. Клеодора заняла своё место на одной из треног, а три директрисы свои.
— Оракул! Наши ноги не касаются твоей тверди! Наши головы выше голов смертных и бессмертных! Подай нам знак! — торжественно объявила Пифия и бросила палки на чёрный круг.
Палки упали на пол и улеглись, изобразив букву «Ш». Может, «Е» или «Э». Три палочки замерли, Образовав римскую «III», а две устроились снизу этой цифры. Получилось, с какой стороны ни взгляни, прочтёшь: «Ш», «Т», «Е» или «Э».
— Знак Пятерых! — заохал весь зал, и все, как один встали на мозаику коленями.
Пока я таращился на деревяшки, соображая, как буква смогла изобразить пятёрку, Пифия начала то ли пророчества, то ли запугивания:
— Посмотрите на маленького Бога! Он пришёл подарить Надежду! Он единственный, кто отыскал Убор Смирения и в девятый раз возродил вашу Пифию! Он, у которого в сердце искры пятерых Творцов! Он, у которого в душе грани пятидесяти миров! Он, у которого в груди свет пятисот звёзд! Он, у которого на челе улыбки пяти тысяч галактик!
Возрадуйтесь, о, достойнейшие! Вы родились, чтобы узреть это чудо!..
Когда Клеодора закончила речь, все поднялись с колен и взглянули на меня. Я поёжился от благоговения, выражавшегося на лицах, и еле выдавил из себя благодарность:
— Всё в порядке, нимфы и товарищи юмористы. Немного перебрали с торжественностью, но спасибо вам всем. Спасибо Оракулу, Пифии и помощницам. Можно мне теперь удалиться?
— Эвоэ, Ликнит! Эвоэ, Нисей! Эвоэ, открывший пять врат Мироздания! Родившийся от пяти матерей! Сейчас мы восславим твой подвиг! — заново начала восторгаться Пифия, и все пришли в движение и отправились на выход из Оракула.
С криками «Эвоэ!» нимфы и сатиры удалились в Коридор Страхов. Следом за ними ушли и три старшие дамы, а сама юная Пифия осталась сидеть на своей треноге и загадочно улыбаться.