— Как это типично. Им бы только забавляться, а чувства ответственности никакого, — раздался сзади голосок Петиции. — Ты будешь толстеть и дурнеть, рожая ему одного отпрыска за другим, а он останется таким же красивым и очаровательным. Дамским любимцем.
Лицо Розано светилось счастьем. Он взял у одного из слуг бокал шампанского и обвел взглядом зал, явно кого-то отыскивая.
Софи уже собралась помахать ему рукой, когда он, видимо, заметил интересовавшее его лицо и целеустремленно двинулся сквозь толпу гостей. В противоположном от Софи направлении…
Значит, он искал вовсе не ее.
— Опять Арабелла! — цинично заметила Легация. — Можно было догадаться.
— Почему ты так решила? Я ее здесь не вижу, — снисходительно сказала Софи.
— Она только что вышла в заднюю дверь. Через секунду он выйдет следом.
Похоже было, что Летиция говорила правду. Софи нервно отпила шампанское, решив, что не позволит расстроить себя никакими намеками.
— Ты ошибаешься. Арабелла его не интересует, — спокойно сказала она, когда Розано вышел в соседний салон.
— Убедись сама. Разыщи его, и ты найдешь рядом ее, — усмехнулась Летиция.
— Я доверяю ему. Он любит меня, — возразила Софи, уже не на шутку сердясь на Летицию за ее злопыхательство.
— Он любил только одну женщину, но она умерла, — проговорила Летиция ядовито. — Второй раз он не рискнет отдать свое сердце. Его с детства учили подавлять чувства. Энрико говорил, что отец всегда наказывал их, если они проявляли свои эмоции на людях. Мать практически не занималась ими — ночи напролет танцевала на балах, а днем отсыпалась. Ни Рико, ни Зано не способны потерять голову от любви. Там, где у других мужчин сердце, у них — герб Барсини!
— Летиция, ты заблуждаешься, — раздраженно сказала Софи. — Каков бы ни был Энрико, но Розано умеет любить…
— Да, любовник он первоклассный, — фыркнула Летиция. — Успел завоевать себе репутацию.
— Я больше не стану тебя слушать! — воскликнула Софи. — И я докажу тебе, что ты ошибаешься.
Пылая гневом, она поспешила за Розано. Летиция ошибается — ее извращенный ум видит вожделение там, где его нет и в помине. Все здесь обожают Розано. Он чудесный. Он лучше всех — добрый, чуткий, трудолюбивый и… да, великолепный любовник. И он не способен на предательство.
И тем не менее колени у нее отвратительно дрожали, когда она следом за Розано покидала зал.
Она очутилась в пустом коридоре. Из-за одной из дверей доносились громкие голоса — мужской и женский. Софи похолодела.
— Ох, слава Богу, это ты, Софи! — раздался сзади голос Дженни, и Софи обернулась в замешательстве.
— Что случилось? — нервно спросила она.
— Представь, я заблудилась. Пошла на поиски дамской комнаты и забрела сюда. Кто это кричит?
— Понятия не имею, — смущенно пробормотала Софи, прекрасно различая голос Розано. Похоже, что ее муж вышел из себя. Никогда Софи не слышала, чтобы итальянский звучал так грубо. Она сказала: — Дженни, это нас не касается. Пожалуй, нам лучше уйти.
— Господи! — Дженни вдруг побледнела, и в ее глазах мелькнул ужас. — Ох, Софи! — задохнулась она и зажала себе рот рукой.
У Софи вдруг закружилась голова, и она схватилась рукой за дверной косяк. Розано тем временем продолжал изливать гнев, а глаза Дженни все больше округлялись. У Софи упало сердце. Она знала, что у Розано вспыльчивый нрав, который он успешно усмирял в ее присутствии. Что еще ему удается скрывать?
— Ну в чем там дело, Дженни? — спросила она хриплым шепотом.
— Н-ни в чем. Давай лучше уйдем отсюда.
— Ты услышала что-то плохое. Я знаю. Дженни испуганно смотрела на нее.
— Лучше не спрашивай, Софи, — жалобно взмолилась она.
— Ты должна сказать! — Она схватила Дженни за плечи, ее глаза наполнились слезами. — Должна. Ты моя подруга, — лихорадочно забормотала она. Дженни продолжала смотреть на нее в немом отчаянии. Софи стиснула зубы.
— Не могу, — выдавила наконец Дженни.
— Но ты обязана, — прошептала Софи. — Не подводи меня, Дженни! Скажи, из-за чего он так расшумелся.
Дженни закусила губу.
— Клянусь, что тебе не стоит этого знать…
— Стоит! — сурово отрезала Софи. — Как ты не поймешь? Я уже знаю, что что-то не так, и это будет мучить меня, пока я не выясню, в чем дело!
Ее подруга повесила голову и пробормотала:
— Ты пожалеешь, что так настаивала.
— Да, я настаиваю. Говори!
У Дженни в глазах появились слезы.
— Это Розано… Он кричал, что… О Господи! Что он женился на тебе, чтобы только получить наследника. Что он тебя не любит и не полюбит никогда. Софи, я…
— Нет! — Она в ужасе отпрянула от Дженни. — Оставь меня, — прошептала она, и ее лицо превратилось в ледяную маску. — Спасибо, что сказала. Я предпочитаю знать правду. — Известие буквально парализовало ее. — Не говори никому, даже Мэгги. Пожалуйста, сделай это для меня.
— Софи! — сокрушенно вымолвила Дженни.
— Нет! — выдохнула Софи и попятилась назад, не сводя с Дженни страдальческих глаз. Только не жалость! Иначе она погибла. — Со мной все в порядке, — произнесла она спокойно, только губы слегка дрожали. — Ты иди, пожалуйста. Я хочу сама все выяснить с ним и… с теми, кто еще там есть.
Она подождала, пока плачущая Дженни покинула коридор. Гордость придала ей сил. Но не успела Софи взяться за ручку, как дверь распахнулась и, к ее большому удивлению, из комнаты вылетел Энрико. Он был бледен и дрожал как осиновый лист.
— Софи! — изумленно воскликнул он, прикрывая за собой дверь.
— Что ты там делал, Энрико? — недоуменно спросила она.
— Я… я… — Он облизал губы, явно затрудняясь в подборе слов.
— Я знаю, что Розано там, — тихо сказала Софи. — Я слышала его голос. Не пытайся выгородить его. Чем он там занят, Энрико? Кто с ним?
Энрико прищурился, в его глазах промелькнуло какое-то непонятное выражение.
— Мы… поспорили. Я считал, что ему следует быть с гостями, с тобой, а не где-то еще. Розано наорал на меня, потому что я застал его в самый разгар…
— Прекрасно! — Картина прояснилась, но излишние подробности ей ни к чему. — Пропусти меня, — прошептала она побелевшими губами.
— Тебе нельзя туда, — предостерегающе произнес Энрико.
— Пусти, — нервно повторила Софи, едва удерживая слезы.
Энрико пожал плечами.
— Если хочешь. — Он с жалостью взглянул на нее. — Я сделал все, что мог, Софи. Полагаю, ты имеешь право знать, чем занимается твой муж в день свадьбы.
Колени у Софи так дрожали, что она с трудом сохраняла равновесие.
— Именно. Отойди в сторону.
— Может быть, лучше заглянуть тихо, чтобы он не слышал? Позволь мне. — Со смущенным лицом он молча чуть-чуть приоткрыл дверь и поманил ее пальцем.
С бешено бьющимся сердцем она заглянула в комнату. И весь мир в мгновение ока разлетелся на тысячи осколков.
Розано стоял к ней спиной и держал в руке чулки Арабеллы, на которой были только красный кружевной лифчик и такие же трусики. Платье, видимо сброшенное в страшной спешке, шелковой лужицей алело на ковре.
Софи в отчаянии зажмурилась. В течение нескольких секунд она совсем ничего не чувствовала. Затем мозг медленно включился и заработал и с мучительной ясностью сказал ей, что между ними все было ложью с самого начала. Нежные взгляды, ухаживания, страстные заверения в любви…
Подавив всхлип, Софи оторвалась от двери в тот момент, когда Арабелла обвила рукой талию Розано. У нее не было желания наблюдать сам процесс измены. Энрико бесшумно притворил дверь.
Чувствуя во рту отвратительную горечь, она позволила ему проводить себя в другой конец коридора и там без сил опустилась на стул.
— Извини, — вкрадчиво сказал Энрико, поглаживая ей руку. — Я старался, как мог. Но все считают его полубогом…
— Знаю, и тем хуже для нас! — Ее глаза вспыхнули алмазным блеском. — Не говори ему, что я была здесь, — потребовала она яростно. — Я не хочу, чтобы он знал. Пока.