Анатолий Гончаров
ИСТОРИЧЕСКИЙ ДЕТЕКТИВ
РИГА - 2014
Исторический детектив продолжается. Данная публикация продолжает ранее опубликованную книжечку «В чести и бесчестии», очередную часть бесконечного романа «Голые короли». Это тот случай, когда нет смысла ждать окончания публикации, ведь газетный роман реагирует на происходящие события, о которых надо читать сегодня.
Опять пошла путаница с главами, две девяносто пятых, но не было девяносто восьмой, поэтому позволил себе заменить номера глав. Исправил также ошибку в написании фамилии поручика Мировича, написанную через «е». Кстати, читая строки о нем, можно подумать, сто это его шпагой был убит Иван Антонович – несчастный Иван VI. Но дело было так: подпоручик (!) В. Я. Мирович, нёсший караульную службу в Шлиссельбургской крепости, склонил на свою сторону часть гарнизона, чтобы освободить Ивана.
Однако стражникам Ивана капитану Власьеву и поручику Чекину была выдана секретная инструкция умертвить арестанта, если его будут пытаться освободить (даже предъявив указ императрицы об этом), поэтому в ответ на требование Мировича о капитуляции они закололи Ивана и только потом сдались.
Мирович был арестован и обезглавлен в Петербурге как государственный преступник. Существует неподтверждённая версия, согласно которой его спровоцировала Екатерина, чтобы избавиться от бывшего императора.
Я.Курземниекс
Глава девяносто четвертая
Когда исчезает уверенность в завтрашнем дне, возникает стойкая убежденность во вчерашнем преступлении против человечности. Вроде культурной революции на Майдане. Это означает, что история исподволь возвращает нас к повторению уже пройденного: «Я помню чудное мгновенье...» И, боже правый, как невыносимо провидчески звучат сегодня слова Николая, сказанные генералу Паскевичу: «В Пушкине оплакивается будущее, но не прошедшее».
«Сказку о золотом петушке», опубликованную в 1834 году, полагали сказкой о золотом петушке, вследствие чего так и не поняли, что это было публичное раскрытие заговора против Александра Благословенного.
Загнав декабристов в Нерчинские рудники, Бенкендорф писал в докладе на высочайшее имя: «Прошедшее России было удивительно, ее настоящее более чем великолепно; что же касается будущего, то оно выше всего, что может нарисовать себе самое смелое воображение».
Когда табакеркой достигался искомый результат предполагаемого процветания, когда стрихнином, а порой и совсем просто - подушкой. В случае с императором Иоанном Антоновичем, двадцать два года просидевшем в каземате Шлиссельбургской крепости, была редкая для таких дел шпага поручика Мировича. Для верности еще и английской бритвой полоснули.
Петра в Ропше напоили до поросячьего визга и прикончили за ломберным столом. После никто не мог вспомнить подробностей. Кажется, капрал конной гвардии повздорил с императором из-за козырной дамы, каковой, несомненно, являлась Екатерина Алексеевна. В общем, канделябрами ухайдакали самодержца. Объявили, что скончался от геморроидальных колик.
С Александром Павловичем, можно сказать, еще по-божески обошлись. И пошли гулять по Руси сибирские легенды о чудесном обращении императора в святого старца Федора Козьмича. Дамасских озарений Савла эти легенды не снискали, но иначе и быть не могло. И дело тут не в отсутствии светоносного чуда, явленного бывшему раввину. Попробуй мигрирующий старец где-нибудь в Тобольске заявить подобно тому, как это не смущался делать апостол из вторых рук: «Я же Павел, который лично между вами скромен, а заочно против вас отважен, убеждаю вас кротостью и снисхождением Христовым...»
Отходили бы плетьми на конюшне, да и в острог. Кротко и снисходительно. Это же Россия. Чай, не коринфяне там обитают. А Павел, что хотел, то и вещал от имени Христа: «В безумии говорю: я больше...» Сораспялся сын иудейский. Заочно, правда. Если не сказать - виртуально: «Возвещаю вам, братия, что Евангелие, которое я благовествовал, не есть человеческое, ибо я принял его и научился не от человека, но чрез откровение Иисуса Христа...»
А в Пушкине, переложенном на мову и мечтающем о членстве в ЕС, оплакивается будущее Украины: «Я памятую дывну мыть...»
И царица вдруг пропала
Едва отшумел усмиренный картечью декабрь, как 3 января 1826 года скоропостижно умирает государственный канцлер граф Румянцев. Еще через две недели хоронят главнокомандующего Москвы графа Ростопчина. Оба они -доверенные сановники почившего Александра Павловича. Далее в синодике следуют обер-камергер Нарышкин и только что вышедший в отставку министр финансов Гурьев. Всех этих царедворцев объединяло одно: Александра они знали с молодых его великокняжеских лет. Не вынесли, знать, тяжелой утраты. Такое случается. Скорбный список, однако, не исчерпывается ими, а только открывается.