Эта хорошая рубленая изба сохранилась. Ее раскатали, втащили под своды пантеона, собрали по бревнышку. А Анфисе Степановне Тарасеевой, словоохотливой старухе, которую Чебуркин расспрашивал о подробностях ссыльной жизни Сталина, построили новую, со всеми удобствами.
К лету 1952 года строительство закончили. Под высокими сводами павильона яркое освещение имитировало северное сияние, озаряя художественно расписанный купол, обитые красным бархатом стены и стенды с картинами героической биографии великого вождя. По периметру внутреннего помещения сделана была паркетная дорожка. Перед зданием разбили сквер, цветники и клумбы.
Рядом высилась десятиметровая железобетонная, покрытая белым гипсом статуя Генералиссимуса с газетой в руке, "в распахнутой шинели и простых сапогах", как писали тогда газеты. Миф из "Краткого курса... ".
Широко распространенный со времен "Краткого курса истории ВКП(б)" миф: вернейший друг и соратник Ленина товарищ Сталин из далекой Курейки неустанно руководил борьбой партии и рабочего класса против самодержавия. Красноярский поэт Казимир Лисовский, написавший к окончанию строительства музея поэму о Сталине "Солнце над Курейкой", воспел семилинейную керосиновую лампу, стоявшую на столе в музейной комнате: "Свет этой лампы был виден далеко-далеко. Его видели все, кто поднялся на борьбу за свободу и счастье трудового народа". В общем, как поется в известной песне, "вы здесь из искры раздували пламя, спасибо вам -- я греюсь у костра".
Как "раздувал" в Курейке революционное пламя член Русского бюро ЦК РСДРП(б) И. В. Сталин -- известно. Не вел в отличие от других ссыльных большевиков никакой возможной в тех условиях партийной работы. Не пополнял своих знаний -- до конца жизни так и не овладел ни одним иностранным языком. Не написал в туруханской ссылке ни единой статьи. Второй том собрания его сочинений завершается листовкой, написанной им в феврале 1913 года. Третий том открывается статьей "О Советах рабочих и солдатских депутатов", напечатанной в "Правде" 14 марта 1917 года.
Может, Сталин в общем-то не теоретик, а революционный практик занимался какой-то организационной работой? Да, был такой факт. Летом 1915 года он участвовал в собрании политических ссыльных -- членов Русского бюро ЦК РСДРП(б) в селе Монастырском (нынешний Туруханск). Обсуждался судебный процесс над большевистской фракцией Государственной думы. В официальной биографии вождя говорится, что он выступал на этом собрании и заклеймил двурушническое поведение Л. Б. Каменева на этом процессе. Но участие Сталина в этом собрании -- один-единственный факт. Да и не выступал он там. Жена Свердлова, К. Т. Новгородцева, приехавшая с ребенком к мужу в ссылку, пишет в своих воспоминаниях: "Вовсе не выступал на собрании Сталин. Резолюцию по поручению собрания должны были составить Свердлов и Сталин, однако Сталин сразу после собрания, не задерживаясь, уехал в Курейку и в работе над резолюцией участия не принял. Писали ее, как хорошо помню, Свердлов и Спандарян".
Вообще он неохотно и очень редко выбирался из Курейки. Чем же там занимался?
Во время ссылки Сталина все население станка Курейки состояло из 38 мужчин и 29 женщин. Жители занимались охотой и рыбной ловлей. Административно-ссыльный Иосиф Джугашвили (партийная кличка Коба) тоже пристрастился к богатой рыбалке и охоте. Да и чем еще заниматься в северной глухомани?
Было, однако, и еще занятие, которому он предавался с удовольствием, -вечеринки да выпивки. Но тут Свердлов, с которым он жил в избе Тарасеевых, был ему не товарищ. Уже через некоторое время Яков Михайлович сбежал от него на другую квартиру, а через год добился перевода в село Монастырское, откуда и писал жене, что Джугашвили невыносим, жить с ним невозможно. Анфиса Степановна Тарасеева рассказывала Чебуркину:
-- Жили они у нас с Яковом Михайловичем недружно.
Иногда сильно ругались. Есиф даже в суп Якову плевал, и
тот есть отказывался.
Сын А. И. Микояна доктор исторических наук Серго Микоян в статье "Аскетизм" вождя", опубликованной в 15-м номере "Огонька" за 1989 год, пишет: "Сам Сталин спустя три десятка лет, посмеиваясь, рассказывал членам Политбюро, как они одно время вели общее хозяйство со Свердловым. Чтобы не дежурить по очереди на кухне, он специально делал обед несъедобным".
Но и Коба недолго квартировал у Тарасеевых, вскоре перебрался на жительство в пристройку к избе Перепрыгиных. В этой избе, сообщается в книге "И. В. Сталин в сибирской ссылке", часто молодежь собиралась на вечеринки. Устами А. С. Тарасеевой в книге семейству Перепрыгиных дается нелестная для сибирского крестьянина характеристика: "Голодные, а все поют и пляшут".
Анфиса Степановна была разговорчива, вспоминает П. В. Че-буркин, особенно когда он приходил с четвертинкой водки. Выпить она любила. Как и все жители этих мест, как и поднадзорно-ссыльный Иосиф Джугашвили.
-- Есиф веселый парень был, -- рассказывала Тарасее
ва, -- плясал хорошо, песни пел, со стражником дружбу во
дил, и тот ему письма куда-то отправлял. До баб охоч был,
сынок тут у него народился, от родственницы моей...
Примечательна завершающая страница его туруханской ссылки. В октябре 1916 года ратник ополчения I разряда Иосиф Джугашвили был вызван с некоторыми другими ссыльными, большевиками и эсерами, в Красноярск на медицинское освидетельствование для призыва в армию. Один из ехавших на лошадях со Сталиным ссыльных, Борис Иванов, вспоминал: "В Верхне-Имбатске стояли около недели, хотелось отдохнуть. С нами ехали музыканты, устраивались вечеринки. На этих вечеринках И. В. Сталин был самым веселым".
Да чего им тут не жить-то было, -- рассказывала Та
расеева.
Им ведь какие деньги на прокорм от казны давали. По пят
надцать рублей в месяц каждому! А ведь когда пароход осенью
приходил, то на два рубля на всю зиму муки-то я припасала...
Казенного пособия, однако, хватало только на жизнь. А водка в далекой Курейке стоила дорого. Бутылка спирта, например, 4--5 рублей. Откуда они у ссыльного? И Сталин рассылал жалостливые письма своим знакомым с просьбой прислать денег (потом он всех этих своих благодетелей загонит в лагеря). Слали ему немалые деньги и из партийной кассы. А чтобы жандармов не насторожили эти переводы, их получал полицейский стражник Мерзляков, с которым Коба подружился и вместе с ним пьянствовал. После революции Иосиф Виссарионович не забыл своего курейского стражника и специальным письмом защитил его от советских енисейских властей, которые вознамерились было привлечь бывшего прислужника царизма к строгой революционной ответственности.