И, взяв повод, повела меня к извозчику, который стоял у задней части повозки. Пока я пыталась понять, что имела в виду Мелиса, этот нехороший человек вынул из мешка, что держал в руках, веревку с какими-то крючками на концах и, взявшись за один из крюков, полез мне между ног. Не успел мозг подать команду тревоги, как я уже была поймана за пирсинг в промежности и в следующий миг пристегнута за него же. Второй конец веревки этот.., этот пристегнул к задку повозки. И все! Нет не все. Еще два крючка на концах веревок, свисающих с середины этого поводка были застегнуты на пирсингах сосков. Теперь точно все, – от ужаса наступила апатия, которой хватило только до момента, когда мне на голову был одет тот мешок, их которого и достали этой ужасный поводок. Горловину мешка перетянули завязками, почти придушив.
Осознание своего положения пришло внезапно с первым рывком за клитор. Непроизвольный прыжок вперед впечатал меня животом о край повозки и грудью, и головой по инерции о пол ее же. Боль от ушибов была ничто по сравнению с состоянием самой чувствительной части тела. Только чуткие руки, обнявшие меня со спины, и торопливый неразборчивый шепот на ухо смогли остановить всепоглощающий безумный ужас, который охватил меня. Они же и помогли мне сделать первые шаги вслед двинувшейся повозке.
Голос моей Госпожи поддержал меня в начале этого пути. И я была благодарна ей за это.
Это была адская дорога. Ее я буду помнить всю жизнь.
Все мои прошлые мытарства были ничто по сравнению с этим путешествием, которое длилось, вдумайтесь, четыре дня и три ночи. За весь путь было всего несколько привалов, которые я провела на коленях в ожидании дальнейшего пути. Путы с меня так и не снимали всю дорогу. Даже мешок с головы и тот не снимали. В нем было специальное отверстие, закрытое клапаном, через которое и кормили меня через ту же трубку.
Клитор горел огнем, как и соски от постоянных рывков за ихний пирсинг. Даже чуткие и нежные руки Госпожи Мелисы доставляли только страдание пораженным местам и, поняв это, Она больше не пробовала прикосновениями облегчить мою боль.
Мне даже поспать так и не удалось, поскольку на коленях я фиксировалась за клитор куда-то вниз, а за соски куда-то вверх. Я была распята за самые чувствительные части тела. Хуже было, когда за клитор натянули вверх, а за соски вниз. Все время такого "отдыха" я провела, боясь шевельнуться.
Начало пути помню совсем плохо. Первые несколько десятков метров меня за локоть провела Госпожа Мелиса. Но потом она оставила меня одну, и я сразу поняла, насколько она мне помогала. Первый день – это костер между ног. И все. Только к вечеру мне удалось найти позу, в которой основные рывки приходились на соски. Только так, подав бедра вперед и плечи назад до ощущения натянутых сосков, смогла уменьшить нагрузку на писю, отдав на растерзание груди. Но как же неудобно было так идти, а уж бежать-то! Эта гребаная извозка просто не хотела ехать плавно. Постоянные зачем-то замедления и последующие рывки, из-за которых я то билась о зад повозки или делала прыжок с места и любой позы вперед, даже моя обувь не мешала мне их делать.
НЕНАВИЖУ, когда мне закрывают глаза и заставляют идти куда-то.
Как же я устала. Если в начале пути по свежим ощущениям, я еще пробовала хоть материться на все и всех, то потом было только желание умереть на месте. Хотя оно и было невыполнимое в принципе, поскольку поводок был, ну, очень эффективен, просто запредельно. Уже после первых сотен метров я чувствовала любое, даже незначительное, даже не усилие, а намек на него в любом направлении. И я просто жаждала исполнитель его, поводка, пожелание. И ничего с этим поделать не могла. Да и что-то хотеть начала только под конец пути, когда предчувствие о следующей команде поводка было развито до неимоверного уровня, и я смогла ощутить и другие части своего тела. Жуть.
Что-то долго стоим, приехали? Молю всех богов, чтобы это было так.
Сделала шаг вперед и влево и начала двигаться в неизвестном направлении. Только запнувшись об ступеньку и получив все ощущения отрывания в низу живота поняла, что меня куда-то отводят не по дороге. Пришли? Да! С меня сняли этот адский поводок! И сняли мешок с моей головы! Яркий свет факелов и чистый воздух. Как мне их не хватало в этом марафоне. И даже привычное стойло и привычный кормильный бачок не смогли омрачить мое счастье от избавления от этих орудий пытки с моего клитора и сосков.
Тут меня обняли сзади. Госпожа Мелиса?
– Передохнем два дня и продолжим путь уже пешком. Извозчик отказался везти в Винтерхольд, – да это моя Мелиса.
– Ты будешь ждать здесь, я буду в городской таверне отдыхать и готовиться к дороге. Может, попутчиков найду. Буду заходить к тебе время от времени и, возможно, принесу что нить вкусненького, – сказала она, поставив меня в стойло и вставив трубку мне в горло.